и одним или двумя переводчиками. Рукс заявил, что вызвал их в соответствии с указанием от генерала Эйзенхауэра. В согласии с советским Верховным главнокомандованием Верховный командующий западными союзниками принял решение, что германское временное правительство и ОКВ вместе с их персоналом подлежат аресту в качестве военнопленных. Посему временное правительство распускается. Его члены вместе с персоналом ОКВ берутся под стражу 21-й группой армий союзников. С этого момента каждый из них должен считать себя военнопленным. По выходе из этого помещения офицер союзников проводит их в места нынешнего проживания. Там они могут собрать вещи, взяв с собой столько багажа, сколько потребуется, и пообедают. Затем их проводят к самолету, и они вылетят в 13:30. Рукс спросил Дёница, хочет ли тот сделать какое-либо заявление, и услышал в ответ: «Любое слово в этой ситуации будет излишним». Йодль передал требуемую информацию — три папки в конвертах, содержащие личные мемуары и военные документы.
Эта официальная церемония ареста была проведена благопристойно. Затем последовал унизительный, хотя и явно хорошо распланированный спектакль.
Как обычно, члены правительства и некоторые офицеры собрались в 10:00 на ежедневное совещание у министра иностранных дел. Едва началось совещание, в комнату ворвались вооруженные до зубов британские солдаты с криками «Руки вверх!». Всех немцев заставили полностью раздеться, и каждого обыскали на наличие оружия или секретных документов; в других комнатах офицеры и секретарши были подвергнуты такому же обращению.
Когда Шверин фон Крозиг стал протестовать против особенно недостойного обыска, один старший немецкий офицер, оказавшийся рядом с ним, успокоил его словами: «Продолжайте улыбаться».
Единственный, кто ухитрился сохранить свои штаны, был заместитель начальника штаба оперативного руководства ОКВ — у него были такие тугие сапоги, что британские солдаты не смогли их стянуть с ног. Тогда командовавший всем британский капитан сорвал с него Рыцарский крест и наступил на него. Были отобраны даже часы и кольца, которые тут же исчезли в карманах британских солдат. А офицер прокомментировал, что «в солдатской манере, существующей с незапамятных времен, они [британцы]… освободили немцев от некоторых сувениров».
Затем пленные промаршировали с поднятыми над головой руками во двор, где их построили в шеренгу и фотографировали в этом положении, при этом их снимали на кинопленку и делали зарисовки от шестидесяти до восьмидесяти репортеров. Это действо длилось три четверти часа, а затем немцев повели забирать свои вещи. Тем временем их комнаты подверглись обыску и грабежу.
В управлении полиции Фленсбурга Дёница и его помощника вынудили вытерпеть подобный неприятный обыск. Был отобран маршальский жезл Дёница, кроме того, из его багажа были украдены некоторые личные вещи. Этот «анклав» был оцеплен двумя пехотными батальонами, кроме того, подкатил бронетанковый полк, а еще один пехотный батальон находился в резерве.
Арест явно задумывался как «большое шоу», с намерением выставить германских лидеров в смехотворном виде и лишить их всякого достоинства. В газете «Нью-Йорк тайме» от 24 мая Дрю Миддлтон писал: «Сегодня скончался Третий рейх», намекая, что все оказалось столь же просто, как и увольнение нежелательного слуги или избавление от надоевшего насекомого. Этим он раскрыл истинную цель этой акции. Этот газетный писака заявил: «После ареста гроссадмирала Дёница и его сообщников не осталось никаких следов от какого-либо германского правительства. Победители нацистов полностью контролируют ситуацию, и управление Германией отныне становится их обязанностью».
В своей декларации от 5 июня 1945 г. союзные державы официально взяли в свои руки высшую государственную власть в Германии. «Переходный период», запланированный по возможности на 12 мая при поддержке Временного правительства начался. «Подспудная борьба» между партнерами военной коалиции усиливалась, и раскол Германии стал ее очевидным признаком. И он существует и по сей день (существовал до 1990 года, когда ГДР, существовавшая на востоке Германии, была поглощена ФРГ. — Ред.).
Эпилог
Этот краткий период германской истории, который я предпочел бы называть скорее «двадцатитрехдневным правительством», чем «правительством Дёница», отмечен тремя крупными решениями: решением Гитлера назначить Дёница главой государства и главнокомандующим вермахтом, решением Дёница как можно скорее положить конец войне и приказом Эйзенхауэра об устранении Дёница и его сообщников.
Последняя воля Гитлера и завещание Гитлера показывают, что чистый и простой принцип фюрера (то есть вождя нации) был отброшен самим создателем Третьего рейха. Власть была передана некой коллегии, в которой аполитичному Дёницу было суждено иметь у себя по флангам двух партийных «архангелов»: Геббельса и Бормана. Почти автоматически самые высокие посты в государстве выпали Дёницу благодаря исчезновению Геринга и Гиммлера и необходимости придать некоторую форму правдоподобия последнему наказу фюрера продолжать борьбу. Дёниц являлся единственным главнокомандующим видом вооруженных сил с какими-то перспективами сохранения верности со стороны солдатской массы. В случае развала коалиции, на который он так надеялся, Дёниц был единственной личностью (как, должно быть, считал Гитлер), имевшей некоторые шансы на признание бывшими англосаксонскими врагами. В конце концов, война на море велась значительно более справедливыми методами, чем на суше.
Учитывая военную и экономическую ситуацию, решение Дёница прекратить войну как можно быстрее и на наилучших из имевшихся для Германии условиях также диктовалось обстоятельствами; оно было основано на реалистичной оценке этой ситуации. В то время даже Гиммлер пришел к убеждению, что войну на Западе следует прекратить, хотя он желал продолжения в течение какого-то времени войны на Востоке. Однако мотивы рейхсфюрера отличались от тех, которые двигали Дёницем. Дёниц был полон решимости осуществить программу, начатую за несколько месяцев до этого, — спасение солдат и беженцев с Востока; Гиммлер — как и до него Гитлер — пытался выиграть время, рассчитывая на возможность союза с Западом. Дёниц поддался этому принятию желаемого за действительное только после капитуляции, уже под влиянием своих соратников и вырисовывавшихся разногласий между бывшими союзниками.
Приказ Эйзенхауэра о роспуске «Фленсбургской группы» базировался на рекомендации его местного представителя и его политического советника. Настоящий импульс, скорее всего, поступил не от руководства в Вашингтоне, и не от начальников штабов, и даже не от его советского союзника. Этот шаг был порожден внутренней ситуацией. Решение это отвечало чаяниям широкой общественности; с одной стороны, политические руководители союзных стран до сих пор занимали выжидательную позицию, а некоторые — особенно Черчилль — считали желательной поддержку некой центральной германской власти в любом случае, хотя бы на время. Неожиданное наличие Дёница и его правительства, несомненно, смущало союзников. С арестом этих лиц можно было бы торжественно опубликовать подготовленное еще в конце апреля обращение о взятии на себя высшей государственной власти в Германии. Однако с устранением этого правительства союзники лишили себя возможности, как это ранее
