кулаком по стеклу и разбил его одним ударом. Сейчас нет времени вскрывать замок. После этого я смог вывернуть руку вверх и отпереть его, что позволило мне поднять разбитое окно и заползти внутрь.
Слушая телефон, я услышал звуки потасовки и бросился бежать, промчавшись через гостиную, направляясь к лестнице. Я перепрыгивал через две ступеньки за раз, спеша подняться наверх, двигаясь к старой спальне Тейлор так быстро, как только мог, и когда я вбежал внутрь, то увидел то, что увидел… зрелище, которое я видел, привело меня в безграничную ярость.
Ее отец обвил руками шею Тейлор. Он повалил ее на пол, его тело возвышалось над ней, пока он душил ее. Ее лицо покраснело, и, как бы она ни боролась, она не могла оторвать его, на этот раз никакое случайное стекло ее не спасло бы.
Но ей не нужен был стакан. Я был здесь.
Том был так поглощен тем, что душил свою дочь, мою девочку, бормоча что-то о том, какая она дерьмовая дочь, что не заметил, как я вошел в комнату, и в ту самую секунду, когда я увидел их, в тот самый момент, когда я заметил, что его руки с силой обвились вокруг ее шеи, что-то во мне оборвалось.
Я бросился к ним, обхватил Тома сзади за шею и дернул его назад. Моей руки ему было не избежать, моя хватка на его шее была такой сильной, что я мог бы сломать ее за считанные секунды, если бы понадобилось. И это был шаг, которого он не ожидал главным образом потому, что он не слышал, как я вошел, слишком поглощенный своей яростью. Его руки отпустили шею Тейлор, и когда моя девочка вдохнула и закашлялась, пытаясь отдышаться, я оттащил его от нее, отбросив к стене быстрым, сильным вращением своего тела. Его спина ударилась о гипсокартон с такой силой, что осталась вмятина. Теперь Том был вне себя от ярости и, уставившись на меня, пробормотал:
— Тебя это не касается. Убирайся к черту из моего дома, пока я не вызвал полицию. — Угроза, которая могла бы заставить других людей отступить, но я не был в их числе.
Я стоял менее чем в четырех футах от него, моя поза была смертельно опасной, но он бы этого не узнал, потому что этот идиот не знал, что я много раз убивал людей хуже, чем он.
— Давай, — прорычал я, разминая шею в предвкушении того, что должно было произойти. — Когда они доберутся сюда, то не найдут ничего, кроме твоего тела, все еще теплого.
Когда вы говорите что-то, чего ваш враг не ожидает, вы можете это увидеть, в момент, когда застали его врасплох и начали действовать. Том не заметил, как я подошел, хотя я был прямо перед ним. Моя правая рука сжалась в кулак, и я нанес сильный, быстрый удар прямо ему в челюсть. Он попытался ударить меня в ответ, но я уже нанес ему еще один удар по носу, раздробив хрящ и вызвав хороший, устойчивый поток крови из его ноздрей. Я сделал шаг назад, легко перехитрив его даже в этом маленьком пространстве. Я не сводил с него глаз, когда он неуклюже двинулся вперед, прочь от стены, пытаясь отплатить мне за все удары.
Тем временем Тейлор села и отодвинулась в противоположный угол. Она все еще тяжело дышала, и я готов поспорить на что угодно, что она сидит там, наблюдая за нами и держится за шею. Она, несомненно, будет с еще одним синяком.
— Я должен был догадаться, что ты придешь за ней, — выплюнул Том, буквально выплевывая в меня кровь. Она текла у него из носа в рот, отвратительное зрелище. — После стольких лет ты думаешь, что можешь просто вернуться сюда и стать спасителем, да? Ты думаешь, что можешь спасти этот гребаный день, верно?
Я уставился на него, почти не мигая. Если бы он знал меня, то понял бы, что я не герой. Он бы знал, что я более чем способен справиться с ним одной рукой с закрытыми глазами. Он бы понял, что ему со мной не тягаться. Но он меня не знал. Том не знал, чем я зарабатываю на жизнь, и не знал, кем была его вторая жена. Я происходил не из семьи героев, а из совершенно противоположной.
Мы были темнотой. Мы были наемными убийцами, проскальзывающие в ваши двери, когда вы не видите, готовые перерезать вам горло и покончить с вашей жизнью. Мы были тьмой, днем прятавшейся у всех на виду. Мы не были героями. Мы были злодеями.
А злодеи не испытывали никаких угрызений совести, убивая.
— Ты поднял на нее руки, — прорычал я. Обычно я изо всех сил старался сохранять спокойствие, когда собирался наброситься на кого-нибудь, но этот мудак действительно усложнил мне задачу. Видя, как он душит Тейлор… как, черт возьми, я мог быть спокоен, когда мне хотелось разорвать этого человека на куски? — Ты пожалеешь об этом. — Это было обещание.
Он ухмыльнулся, совершенно не обращая внимания на грозящую ему опасность, его самодовольство было таким неоправданным.
— Я тебя не боюсь.
— Так и должно быть. — Я больше ничего не сказал, в основном потому, что он неуклюже двинулся вперед, пытаясь ударить меня, но я отвел его кулак от своего лица. Довольно скоро мои руки обвились вокруг его шеи, сжимая со всей силы.
Ты получаешь то, что отдаешь, верно? Поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами. Я был темным посланником кармы, готовым свершить возмездие, и сегодня я дам карме насытиться Томом.
Мои руки резко выпрямились, когда я душил его, и мои руки были длиннее, чем у него. Наша позиция сводила на нет все, что он пытался сделать. Как бы он ни старался ударить меня, его руки не могли дотянуться до меня. Я пристально посмотрел ему в глаза, наблюдая, как осознание поразило его. Я не собирался останавливаться. Я не отпущу его. Его кожа покраснела, затем немного побагровела, а глаза немного вылезли из орбит, расширившись от крайнего ужаса. Он шипел, он плевался, он пытался оторвать мои руки от своей шеи, но я был слишком силен. Такая муха, как он, не могла отодвинуть неизбежное.
Я не знал, сколько времени прошло, пока он не начал слабеть, его сопротивление становилось все меньше и меньше. В конце концов, у него подкосились ноги, и он больше не мог держаться на ногах, поэтому я опустил нас
