исчезая через двери, если таковые имелись и были открыты.
— Я не думаю, что я очень нравлюсь людям, — сказала я ему.
— Ты их пугаешь.
— Я?
— Твоя кровь может убить их в одно мгновение.
— Твоя пыль убила бы их быстрее.
— Потому что твоя пыль не смогла?
Я потёрла шею, но потом вспомнила о голубых нитях магии, пульсирующих в моих пальцах, и быстро опустила руку.
— Твоя кожа вернулась в нормальное состояние, — пробормотал он, — но с этого момента тебе придётся носить перчатки. Непрозрачные. Я скажу Вероли.
— А она не спросит почему?
— Скажи ей, что у тебя быстро мерзнут руки. И это правда, — он схватил мою руку и втёр в неё тепло.
Мы ещё немного помолчали.
— Круз рассказал тебе о моей идее?
— Он это сделал.
— И? Он нашёл старейшину?
Кадык Эйса задвигался.
— Нашёл.
— Возможно ли это?
— Он сказал, что никто никогда не мог вернуться в Неверру, чтобы проверить такую теорию.
— Значит, никто не знает?
Эйс опустил взгляд на поднимающиеся деревянные ступени и покачал головой.
— Старейшина сказал что-нибудь ещё?
Пятнистый солнечный свет скользнул по его склонённой голове и заиграл на коротко остриженных волосах.
— Эйс?
Он поднял глаза.
— Что?
— Старейшина сказал что-нибудь о Котле, что могло бы быть полезным?
Бирюзовый жук приземлился ему на плечо и улетел, оставив за собой тонкий мускусный след.
— Итак?
Его пристальный взгляд был таким напряженным, что я почувствовала тяжесть на своей коже, как меховая шкура, которую он подарил мне в Середине Месяца.
— Что он сказал?
Его веки сомкнулись над глазами, затем почти мгновенно поднялись.
— Ничего. Он ничего не сказал.
— Лжец.
Он ухмыльнулся.
— Кто бы говорил.
Я покраснела.
— Я солгала, чтобы защитить тебя.
Он обнял меня за талию и прижал к себе.
— Я знаю, — его пальцы скользнули под хлопчатобумажный край моей футболки и остановились на моей коже. Он поцеловал меня в макушку.
И хотя любопытные прохожие пялились на меня, мне было всё равно, что они думают о моих отношениях с их принцем.
ГЛАВА 58. ОБРЕЗКА
Днём позже, когда Круз встретился со своей матерью, Грегором и Лайнусом, чтобы обсудить стратегическое размещение лусионагов в Ночь Тумана, Эйс отвёз меня на глэйды.
— Это будет больно? — спросила я его, вглядываясь в блестящие чернильные глубины.
— Честно говоря, я не знаю.
Мы стояли на плавучей раковине, окруженные кольцом волиторов, которые давали нам некоторое уединение. Туман был таким низким, что цеплялся за мои волосы, когда я стояла. Как и в прошлый раз, когда я проходила сквозь туман, моя кожа странно мерцала, но это было ничто по сравнению с голубыми нитями магии, шевелящимися в моих руках.
Эйс погладил поверхность воды, и она покрылась рябью, как туман, когда я провела по нему пальцами.
— Мы должны… — он наклонил голову к воде, затем перевёл взгляд вверх, чтобы осмотреть затянутое облаками небо. — Нам следует поторопиться.
Набравшись храбрости, я опустилась на колени рядом с ним.
Он достал из кармана бархатный мешочек. Затем его ладонь загорелась лентами пыли, которые резвились на его ладони, прежде чем свернуться в крошечные ножницы.
— Готов, когда будешь готова.
Я опустила руку в глэйд по локоть и стала ждать. Моей коже потребовалась почти целая минута, чтобы отреагировать. Как только это превратилось в то, что казалось миллионом мурашек по коже, я подняла руку и положила её на протянутую ладонь Эйса.
Я вздрогнула, что заставило Эйса поднять глаза.
— Мы не обязаны этого делать.
— Я знаю. Но я хочу.
Когда он поднёс острый кончик ножниц к моим маленьким медным чешуйкам, я закрыла глаза и отвернулась.
Металл звякнул о металл, когда он сжал ножницы. Я стиснула зубы, чтобы сдержать шипение.
Мучительно.
Вот что это было.
Как будто он отрезал кусок кожи.
— Кэт?
Его встревоженный тон заставил меня открыть глаза. Беспокойство покинуло его.
— Мы не будем этого делать.
— Нам нужно всего лишь ещё несколько.
Он оттолкнул мою руку.
— Нет.
— Если ты этого не сделаешь, я сделаю это сама.
Он пристально посмотрел на меня, плотно сжав губы.
— Пожалуйста, Эйс? Подумай о преимуществе, которое это нам даст.
Он что-то проворчал, но снова поднёс ножницы к моей руке. Он подрезал, и я увидела звёзды. Он снова подрезал, и на моей верхней губе выступил пот. Капли пота стекали по моей шее. Подрез. Моё зрение затуманилось от боли. Подрез. У меня зазвенело в ушах. Подрез. Чёрные и белые точки мешали моему зрению. Подрез. Осталась только тьма.
* * *
Я проснулась на кровати Эйса. В отличие от прошлого раза, он не обнимал меня. На этот раз он стоял со скрещенными руками так крепко перед собой, что его бицепсы выпирали из-под рукавов туники.
— Это было глупо.
Я села, надавливая на руку, которую он порезал. Я зашипела, когда боль пронзила меня до самой кости. Длинная полоска марли была обёрнута вокруг моего предплечья. Кровь просочилась на белую повязку.
— Я пытался восстановить твою кожу огнём, но это ни хрена не дало!
Я медленно развернула её, чтобы увидеть степень повреждения. Моя кожа была испещрена девятью кровоточащими ранами, которые напоминали лопнувшие волдыри.
— Всё не так плохо.
Моя рука чертовски болела, но я бы не призналась в этом Эйсу. Он и так был достаточно зол.
— У нас достаточно?
Он фыркнул, прежде чем ответить.
— Да.
Я обхватила пальцами его предплечья и потянула, чтобы распутать их.
— Как именно мы собираемся объяснить твою руку, а?
— Никто ничего не увидит через перчатки.
Я снова потянула его, и он тяжело сел на кровать.
— Ты потеряла сознание, — сказал он хриплым голосом.
— Я знаю.
— От боли. Ты потеряла сознание. На целую ночь!
— Я знаю. Но сейчас я проснулась.
Он потёр лицо по бокам.
— Мне ещё долго будут сниться кошмары об этом.
— Я тебе должна?
— Что? — его руки упали на бёдра, как гантели.
— Я попросила тебя кое-что сделать, и ты это сделал. Я тебе должна? Гаджои.
Он хмыкнул.
— Нет. Это был мой выбор — помочь. Черт. Никогда больше не проси меня причинить тебе боль.
Я коснулась тыльной стороны его ладони.
— Я не буду.
— Мы можем перестать причинять друг другу боль?
— Мы можем, — я поцеловала его в подбородок, почувствовав, как там напрягся нерв. — Спасибо тебе. За то, что согласился на это.
Он искоса взглянул на меня, всё ещё очень злой.
— Угу.
Я забралась к нему на колени и обхватила руками его шею, стараясь не съёжиться, когда моя ободранная кожа скользнула по его плечу. Он положил
