отдыхают, спрашивают у наставников, какая лекция следующая… В общем, все ведут себя так, словно вчера не было никакого траурного настроения.
Элони так засматривается на учеников, что не находит следующую ступеньку, нога проваливается в пустоту, и она падает! Захват руками за перила не дает ей упасть, она повисает на них. Элони осторожно встает и кусает губу. По ощущением ей будто оторвало руки. Она шмыгает, прогоняя слезы в клубничных глазах и опускает взгляд, чтобы точно не оступиться. И тут ей протягивается забинтованная рука.
Подняв голову, она видит Блиссаргона, предлагающего ей помощь. Он единственный, кто знает про ее слабость и кому она может доверять. Поэтому Элони благодарно улыбается и протягивает свою руку, кладя ее на большую ладонь. Сжав пальцы, он кивает ей и ведет вверх по лестнице. Даже через бинты чувствуется теплота его руки.
Подниматься становится в сто раз спокойнее, а последний рывок, когда остается одна ступенечка, так и вовсе делается энергично и просто. Боль отступает на фоновые ощущения и почти не беспокоит.
— Спасибо, — Элони собирается убрать руку и уйти восвояси, но он лишь крепче сжимает ладонь и молчит. Кажется, он хочет поговорить?
— Тебе куда? — сухо спрашивает он, скрывая аметистовые глаза под полосками бинтов.
— В кафетерий.
Блиссаргон, забинтованный как мумия, ведет ее туда по коридору. Удивленная его заботой, Элони идет за ним. Они сотрудничали в виде Глав гильдий целый год, но такой гармонии в отношениях у них точно не было. Что-то успевает измениться за эти дни. Например, Блиссаргона сняли с должности Главы гильдии Демонов.
Вдруг Элони сильно приспичивает поговорить с Блиссаргоном:
— Вчера я тебя совсем не видела, ты чем-то занимался?
— Да. Помогал Мелькиаль и Раиф с Вассаго, — отвечает безразличным тоном он. — Эта машина собирала сведения о битве и о погибших. Но о всех стах оборотнях собрать всю информацию не удалось.
— Значит, ты уже знаешь, что Баркью погибла?
Он даже не кивает, по его мрачному виду и так все понятно. На секунду он мешкает:
— Как она умерла?
— Баркью придавило обломками, когда блокаду разрушили, а она хотела спасти товарища.
Блиссаргон слишком сильно сжимает ее руку, и она морщится, тихо выдыхая и также спрашивая:
— Ты хотел ее увидеть?
На это он не отвечает и отпускает руку Элони. Та паникует, что он до такой степени расстраивается или сердится, да и боль потихоньку возвращается. Но на самом деле они просто уже прибывают у кафетерию. Блиссаргон разворачивается и уходит.
— Спасибо, что проводил!
Он останавливается, говоря предельно серьезно:
— Раз уж на лестницу еле забираешься, то ты впервые на этом этаже, — и с тайной усмешкой, добавляет, — думаю, ты бы заблудилась, — и продолжает идти дальше. Для Элони это все-таки оскорбительно. Она дуется на него и заходит в кафетерий.
Свет ослепляет ее, а духота окружает со всех сторон. Так много людей в одном месте… В этом помещение пожарче, чем в самом вулкане! Лавируя через множество людных перекрестков, с подносами и едой, она добирается до очереди.
<<Ну теперь-то все пойдет как по маслу>> — думает она. Спустя пять минут она уже так не думает.
Душно, дышать нечем. Элони вытирает пот со лба и тихо шипит. Стоять здесь скучно и жарко. Да она сейчас похудеет просто потея! Она уже не смотрит на часы и сосредотачивается на учениках, стоящих в одной колоне. Наконец-то очередь снова сдвигается вперед. Но перед ней еще пять учеников… Если все так продолжиться, она скорее расплавиться, чем попробует чизкейк. Да, именно ради него Элони ждет и мучается, а не покупает еду в магазине на первом этаже. Она пришла за охлаждающим и обволакивающим нежным привкусом сыра и сладости, основой из размолотых печенек, и клубничным сиропом. У нее текут слюни от фантазий, урчит живот, и самой хочется ужасно пить.
Очередь уменьшается медленно. На стекающий по телу пот терпения уже не хватает. Элони вытирает лицо тыльными сторонами ладони и рукавами, но приходится делать это каждую минуту. Простояв еще минут десять, боль начинает возвращаться, а она — молиться. Хоть бы поскорее закончилась эта чертова очередь.
Голова на время отключается, и Элони не может о чем-либо думать. И как только она замечает, что остается один человек, то наполняется с ног до головы энергией и надеждой, что остается совсем чуть-чуть. Надо подготовить заказ, когда она встанет у кассы. Легкое волнение бушует в душе. И вот, ученик уходит, а она продвигается на один шаг вперед к стойке с витринами. Глаза голодно бегают по полочкам и десертам, что обычно там выставляют. Она сглатывает.
— Что будете заказывать? — дружелюбно спрашивает мужской голос. Элони ртом набирает побольше воздуха:
— Мне пожалуйста клубничный чизкейк, коктейль, а с собой три маффина, круассан, яблоко в карамели, чай жасминовый, овсянные печенья, целый яблочный пирог и парфе.
Парень за стойкой еле успевает все записать, а потом видит, как Элони достает пачку денег, аккуратно сложенных друг к другу и перевязанные тонкой резинкой, и кладет перед ним. Глаза паренька округляются от такой большой суммы.
— Сдачи не надо, — говорит она, мило улыбнувшись. Парень с восхищением смотрит на нее влюбленным взглядом, трясет головой и забирает деньги в кассу, сообщая заученные вежливые слова:
— Ваш заказ принят. Вы сможете забрать его за той стойкой.
Парень провожает ее смущенно-любопытными глазами. В сторону вытянутой руки этого парня, Элони отправляется к другой стойке, где стоит просто кучка людей и ждет своих подносов с обедом. К удивлению, все было готово уже через семь минут и уже так жарко. Обрадованная, Элони вместе с подносом, на котором находятся чизкейк, коктейль и пакеты, идет к столикам. Но они полностью заняты. Элони внимательно высматривает хоть один свободный…и о чудо! Она подбегает и победно кладет свой синенький поднос.
Но на деревянном столике оказывается еще два чужих подноса. Напротив нее стоят два ученика, одновременно с ней занявших место. Напряжение подскакивает, но тут же исчезает, как только она узнает одного из них. Элони дружелюбно хихикает и приглашает всех сесть здесь, раз уж так все получается.
— Привет, Оливьер. Вот уж не думала, что мы встретимся здесь и займем одни и те же места.
Оно усмехается настолько громко, насколько это возможно в шумном от болтовни кафетерии:
— Это точно!
Оливьер внезапно затихает и с интересом смотрит в одну точку. Его внимание привлекают пакеты на подносе. Элони, смутившись, быстро объясняется:
— Не подумай лишнего, я столько не ем. Это для Аарин.
— Ей так плохо, что она не выходит?
— Да, и еще… —
