как обычно. Никаких намёков на дневные события, даже никаких хитрых улыбочек. Может, он вообще не затронет эту тему? Буду надеяться.
Я сменила строгий костюм на бордовое платье и прошла в кухню. Стол уже накрыт к ужину. В тарелки разложен рис с овощами и кусочками жареной рыбы. Так же на столе присутствовала бутылка белого вина, которая осталась после вчерашнего праздника, и два бокала. Я заняла своё место. На душе всё ещё было некомфортно, и я никак не решалась взглянуть в глаза Соби, который сидел напротив. В отличие от меня, он был совершенно спокоен. Парень разлил по бокалам вино, пододвинул один из них ко мне. Да, возможно, алкоголь позволит мне немного расслабиться. Я взяла бокал и отпила несколько глотков.
Однако, почему Соби молчит? Считает, что сначала я должна объясниться? Что ж, вероятно, мне действительно нужно первой завести разговор. О чём угодно, лишь бы не о танцах, не о сегодняшнем дне. Лучше задать какой-нибудь вопрос о Японии, это увлечёт парня…
– Тебе понравился мой концерт, Милена-тян? – вдруг спросил Соби.
У меня аж кусок рыбы застрял в горле. Всё-таки мой друг решил развить именно эту тему. А чудь погодя обязательно встанет вопрос и о скрытой видеокамере. Видно, пришло время отдуваться за свои поступки. Двумя большими глотками вина я протолкнула в горле кусок и глухо ответила:
– Да, понравился.
– Если хочешь, могу и завтра тебя так же развлечь.
– Нет, не надо. Сегодня среди зрителей ещё и Карина была.
– Да я не против, пусть смотрит.
Соби был в хорошем настроении. Казалось, моё подглядывание за ним он воспринимал, как нечто совершенно естественное. Я решилась поднять на него глаза. Заметив это, парень улыбнулся. А мне было очень стыдно. И всё же, как бы я не хотела, лучше сразу расставить все точки над «i».
– Ты… Ты давно узнал о скрытой камере? – спросила я, вернувшись к содержимому моей тарелки.
– На прошлой неделе, – просто ответил Соби.
Боже! Так давно! А я-то корчу перед ним честную девушку. В голове столпилась уйма вопросов, но я ни один не озвучила, совершенно не представляя, как вести себя дальше. Впрочем, мне и не пришлось утруждаться, ибо Соби сам начал всё объяснять.
– Подозрения зародились, когда ты спросила значение слова «Каваии». Конечно, ты могла его услышать по радио, но почему именно в этот день? В день, когда я, находясь один в комнате, произнёс его вслух, да ещё и связал с твоим именем. И всё же я убедил себя, что произошло простое совпадение. Однако вскоре ты попросила меня перевести определённую песню, именно ту песню, которую я пел в одиночестве, и тогда в новое совпадение мне уже не очень верилось. Следовательно, в комнате было установлено либо подслушивающее, либо подглядывающее устройство.
Я молчала, разглядывая рисинки в своей тарелке. Как неосторожна я была, много ошибок наделала. Мои щёки полыхали и наверняка имели красный оттенок. А тем временем Соби продолжал.
– Тогда я стал припоминать ещё некоторые мелочи. Например, ты раздобыла для меня номер телефона общежития, хотя не могла знать, что я туда не звонил. Но главное, я вспомнил слова твоего кавалера: «Присматривай за ним. Ты знаешь как». Я даже вспомнил, куда он при этом направил взгляд. В пятницу, как только ты вышла за порог, я тут же взобрался на стул и проверил стену под потолком. Камера очень хорошо скрыта, прямо в стену замурована. Если о ней не знать, то обнаружить довольно трудно. Но в ней есть один минус. Когда она включена, под объективом начинает мигать крошечный красный огонёк. У меня отличное зрение, и потому, когда ты подключалась к видеокамере, я всегда знал об этом. Если, конечно, не спал или не находился в другой комнате. Изображение выходило на ноутбук?
Я кивнула головой.
– Почему ты не сказал, что всё знаешь?
– А зачем? Ты имела право присматривать за мной, за незнакомым чужим тебе человеком. А мне скрывать нечего. И потом… Я подумал, если ты за мной подсматриваешь, значит, я тебе немного нравлюсь.
Я нерешительно покосилась на Соби. Тот с лёгкой улыбкой наблюдал за мной. Почувствовав, как мои щёки вновь покрылись горячим румянцем, я вернула взгляд обратно в тарелку.
– Тебе не надо смущаться, Милена-тян, – сказал Соби. – Я совсем не сержусь. Напротив, я больше не чувствовал себя одиноким в пустой комнате. И ты можешь продолжать подсматривать за мной.
– Почему же сейчас ты решил открыться?
– Я подумал, что тебе, наверное, тяжело скрывать свою осведомлённость. Вчера вот проговорилась. Да и не видишь ты ничего интересного. Если только мои занятия… Ты ешь, ешь, а то остынет еда. Всё нормально, Милена-тян.
Видя, что парень отнёсся к моей выходке с пониманием и даже с юмором, я немного расслабилась, успокоилась. Однако взглянуть в глаза другу ещё не решалась.
– Знаешь, Соби, из тебя вышел бы отличный сыщик или адвокат, – заметила я, принимаясь за еду.
– Знаю, – ответил Соби. – Акито мне это постоянно говорит. Но я хочу танцевать.
Некоторое время мы ели молча. Я окончательно пришла в себя, могла уже смотреть на друга и даже улыбнулась ему. Наверное, это хорошо, что всё раскрылось. Зато теперь между нами больше не будет никаких тайн.
– Если продолжать рассуждать логически, – вновь заговорил Соби, – то полагаю, эту камеру установил он? Ведь это его квартира.
Я вновь подняла глаза на парня. А вот такие разговоры мне уже не нравились.
– Давай больше никак не будем рассуждать на эту тему, – сдержанно предложила я.
Да разве вредный Соби меня послушает?
– Он установил её для тебя?
– Нет. Когда я сюда въехала, камера уже была.
– И ты о ней знала с первого дня?
– Соби, мне этот разговор неприятен, – вновь сделала я попытку угомонить упрямого собеседника.
– Значит, не знала, – сделал вывод настырный парень. – А узнала, простила?
– Но ты же меня простил.
– Здесь другой случай. Ты наблюдала за мной из чисто женского любопытства. Но если бы я был твоим парнем, а ты бы тайно за мной следила, то не простил бы. Где нет доверия, там нет любви.
Я отложила вилку. Чего он добивался? Очередной ссоры? Ему стало скучно?
– Игорь – богатый, но не молодой мужчина, – решила я дать пояснение. – Естественно, у него есть подозрения, что девушка согласилась встречаться с ним только ради денег. До меня у Игоря были две девушки, которые именно так и поступали. Заверяли его в преданности, а на стороне имели парней.
– Только не говори, что ты с ним по
