физики, которые нельзя было нарушить. Пересекая, словно птица, разделяющее его и сердцевину пристани пространство, Къярт рассматривал внутреннюю сторону гигантской скорлупы. Чернеющие в ней дыры напоминали отверстия в диком улье, и Къярт гадал, каких размеров были «осы», создавшие их.
От размышлений его оторвала музыка и, захваченный врасплох, он с удивлением посмотрел на внезапно приблизившийся «орех» и льющийся из него фиолетовый, почти электрический свет.
Ноги коснулись гладкой поверхности, и спустя десяток шагов Къярт с Люфиром оказались на краю просторного, будто затянутого сигаретным дымом, зала. Парящий в центре шар освещал помещение и его посетителей.
Среди широких нефтяных луж, таящих в себе десятки фиолетовых бликов, расположились силуэты существ, которых Къярт не видел ни собственными глазами, ни глазами призванных. Здесь было и гудящее облако, присмотревшись к которому, он заметил сотни крошечных созданий, что вились вокруг воткнутого в пол столба со свисающими с него гроздьями ягод; и нечто огромное и бесформенное, напоминающее заготовку под скульптуру, которой полагалось изображать зверя. Существо сидело возле одной из нефтяных луж и рассеянно водило по ней конечностью в безнадежной попытке что-то выловить. В луже по соседству стояла выструганная многоярусная подставка, облюбованная змееподобным зверем. Заметил Къярт и несколько существ, обладающих признаками, что делали их схожими со знакомыми биологическими формами.
Они тоже заметили его. Один за другим они оборачивались, провожая взглядами Къярта и Люфира, как ни в чем не бывало идущего в сторону центрального фонаря.
— Слишко не глазей, — сказал тот, даже не посмотрев в сторону существ. — Некоторые из них могут воспринять твой взгляд, как оскорбление или вызов на поединок.
Къярт поспешно уставился в пол перед собой.
— А другие сочтут оскорблением отсутствие внимания с твоей стороны, — добавил Люфир.
— И как мне тогда быть?
— Не приходить в пристань, если ты не готов оказать отпор.
— Я без понятия, как это сделать, — буркнул Къярт, чувствуя себя мышью, которая в поисках зерна залезла в мешок с котами.
— Пока ты со мной, тебе не нужно об этом думать.
Люфир остановился у лужи, что находилась на отдалении от остальных посетителей пристани. Спустя несколько секунд маслянистая поверхность ожила, потянулась вверх, отчего Къярт принял ее за еще одну форму мха. Но отростки не пытались его схватить. Они становились толще, шире, округлялись, приобретая очертания барной стойки и двух стульев. Когда метаморфоза завершилась, посреди лужи стоял воспроизведенный до мельчайших деталей кусочек бара Республики. На боковой рамке стульев значилась надпись «Неоновый пион».
— Откуда здесь обстановка Республики? — полушепотом спросил Къярт, занимая место по соседству от Люфира.
— Распорядитель пристани воссоздал его по моим воспоминаниям. Не беспокойся, он не получит доступ к знаниям, которые хранит твоя душа, пока ты не дашь на это разрешение.
Къярт собирался спросить о распорядителе и самой пристани, когда выросший по ту сторону барной стойки нефтяной столб покрылся вмятинами и выпуклостями. Будто глиняная заготовка, из которой неопытный гончар пытался что-то вылепить впопыхах. Несмотря на беспорядочность происходящих изменений, результат оказался более, чем впечатляющим. Вскоре столб посветлел и превратился в загорелого мужчину с резкими чертами лица, стрижкой «ежиком» и люминесцентной татуировкой на скуле. Одетый в облегающую майку, с блестящим обручем на шее, он, вероятно, выглядел так, как должен был выглядеть бармен бара Республики, которому посетительницы оставляли чаевых больше, чем его месячный оклад.
— Снова ты, — на чистом огнедольском произнес бармен, скривив губы широкого и подвижного рта.
— Снова я, — согласился Люфир.
Похоже, бармен рассчитывал на другой ответ, и состроив еще более недовольную, а оттого свирепую, гримасу, уставился на Къярта.
— Что это за гшанк рядом с тобой?
— Его зовут Къярт. Он будет заходить сюда время от времени.
— Еще один тэццэ в моей бухте, — сдавленно прорычал бармен и демонстративно сплюнул на пол.
— Он не такой, как я.
— И в чем разница?
— Он моложе. И дружелюбнее. Будь с ним приветлив, и он не доставит хлопот.
В ответ бармен издал неразборчивое ворчание. Он буквально сочился неприязнью, но Люфир оставался спокоен. Он не пытался заискивать, или проявлять несвойственную ему мягкость, а попросту пропускал мимо ушей нападки, как лай неугомонной собаки в полдень.
— Что ты здесь ищешь? — хмуро спросил бармен.
— Убежище. Мы переждем бурю и уйдем.
Полученный ответ снова пришелся не по вкусу собеседнику. Сначала его лицо покраснело, затем побелело. Казалось, еще немного, и оно станет черным, как нефть, из которой бармен был создан, его черты превратятся в масляные подтеки, а рот расползется во все стороны огромной дырой, засасывающей нежеланных гостей в недра пристани.
— Мерзкий тэццэ, ты никогда не ищешь убежища, — зашипел он, все меньше походя на человека. Придвинувшись к Люфиру, он оперся ладонями на барную стойку, и Къярт заметил между его пальцев серые перепонки. — Ты ищешь только проблемы. В прошлый раз из моей бухты пропало шесть гшанков, защита которых была моим долгом! А сколько еще пришли жаловаться?
— Разве твой долг не защищать всех гшанков в бухте? — Люфир не шевельнулся, когда шея бармена удилинилась, и его лицо приблизилось к лицу лучника. — Если один гшанк нападает на другого, а ты не предпринимаешь никаких мер, второй гшанк не имеет права на оборону?
Бармен гортанно зарокотал и резко подался назад, будто Люфир плеснул ему в лицо водой из стакана. Но ни воды, ни стакана поблизости не было.
— Ты знаешь, что на тебя будут нападать, и все равно приходишь, — бармен порывисто провел ребром ладони по своей шее. — Пользуешься человеческой личиной, чтобы искушать других гшанков. Но ты — не гшанк, ты — подлый тэццэ.
— Извини, что не позволяю твоим гшанкам полакомиться моей душой.
Раздув щеки, бармен шумно выдохнул. Кажется, Къярт упустил момент, в который тот из подтянутого тридцатилетнего жиголо превратился в одутловатого, осунувшегося мужичка, разменявшего шестой десяток.
— Мне не нужен здесь еще один тэццэ, — сдувшись и обвиснув, как его щеки, бармен зыркнул на Къярта.
— Он — не тэццэ.
— Не заговаривай мне глаза, — оскалился тот, продемонстрировав щучьи зубы. — Я вижу, кого ты привел. Пусть ведет себя тихо, или выдворю вас обоих.
— Къярт никого не потревожит.
Бармен не поверил словам Люфира, но, бросив на Къярта очередной предвзятый взгляд, решил не спорить. Вместо этого он протянул перед собой руку, и поверхность барной стойки зашлась ходуном, выплюнула в пальцы-сардельки наполненный мутной жижей стакан.
— Используй, — бармен гулко поставил его перед Люфиром. — Не будет лишним в твоем состоянии.
— С чего такая милость? — мужчина приподнял брови.
— Мой долг — беречь каждого, кто ищет прибежища в моей бухте. Даже если это тэццэ, притворяющийся гшанком.
— Что ж, спасибо, —
