всего твоим детям!
Ру вдруг показалось, что Рун говорит искренне. Возможно, она напрасно видела в нем закоренелого злодея. Она повернулась к Виолете, однако той рядом с нею уже не оказалось. Ру хватило ума не говорить о ней Руну.
— Вы уж с ними поласковее, — умоляюще проговорила она и помчалась в Бэрроу-Вэйл, стараясь не думать о том, что может произойти с ее детьми.
Колтсфут и Пип чувствовали себя преданными и обманутыми, они с ужасом взирали на своего мучителя. Не тратя время попусту, Рун взмахнул когтистой лапой и прикончил не успевшего даже пикнуть Колтсфута.
Пип бросился бежать. Рун усмехнулся, наблюдая за тем, как резво тот работает ножками. Дав кротышу отбежать на приличное расстояние, он неспешно потрусил вслед за ним. Так уж вышло, что Пип привел его прямо к тому месту, где пряталась Виолета. Можно представить, как перепугались кротыши, когда из бокового туннеля появился зловеще ухмыляющийся Рун.
— Так-так...— сказал он.— Сколько же вас?
— Нас четверо, — с готовностью ответила Виолета.
— Значит, осталось двое...— сказал Рун самому себе. Он решил оставить в живых одного кротыша, дабы тот смог поведать свою историю боевикам. Оставалось понять — кого убивать, кого миловать...
— Как вас зовут? — спросил он.
— Меня — Виолетой, — ответила маленькая самочка, — а это — Пип.
Пип поднял глаза на Руна, положив лапку на спину сестренке.
— Пип? — задумчиво переспросил Рун. Ему не понравилось звучание этого имени. Он убил Пипа ударом правой лапы.
— А меня зовут Мандрейк, — солгал он Виолете, чтобы еще больше запутать малышку. После этого степенно направился к главному туннелю и неспешно пополз по нему в направлении Бэрроу-Вэйла. Времени у него было в избытке — он хотел, чтобы Ру успела как следует взбудоражить обитателей Бэрроу-Вэйла.
Виолета сидела и смотрела на брата. Глазки его закрылись, а ротик, напротив, отчего-то приоткрылся.
— Пип! — позвала она. — Пип, ты меня слышишь?
Она потрепала его по плечу, но он так и оставался безмолвным и недвижным.
Виолета бросилась назад, туда, где они встретились с этими огромными страшными кротами, и вскоре наткнулась на тело Колтсфута.
— Колтсфут! Колтсфут! — окликнула она его дрожащим от волнения голосом. Но Колтсфут тоже не слышал ее.
Она подбежала к Бичу, но вдруг заметила, что из его тельца сочится кровь. Бич теперь совсем не походил на прежнего Бича.
Виолета стала испуганно озираться по сторонам, однако не заметила каменной совы, смотревшей на нее черными блестящими глазами. Она понимала, что ей нельзя идти туда же, куда ушел большой крот, побивший Бича, Пипа и Колтсфута. Она боялась вновь встретиться с ним.
Немного подумав, она решила отправиться за другим большим кротом. Как громко он тогда засмеялся... Наверное, он знает, как помочь Бичу, Пипу и Колтсфуту. Тихонько хныча, она забралась в лаз, вырытый Мандрейком, и уже в следующую минуту оказалась в туннелях Древней Системы, — страхи остались где-то позади, впереди же по непроглядной тьме бесконечных туннелей рыскал безумный Мандрейк.
❦
План Руна сработал. Впрочем, ничего иного он и не ожидал. Никто из кротов не усомнился в том, что малыша Ру убил именно Мандрейк, который бродил теперь по Древней Системе (возможно, в компании с Кротом Камня) и вынашивал планы отмщения злосчастным обитателям Данктона.
Охваченные паникой кроты стали собираться в Бэрроу-Вэйле. Когда Рун прибыл туда, его — как он и ожидал — приветствовали, словно спасителя. Он заявил, что пришло время действовать. Мандрейк был послан Камнем в систему именно для того, чтобы испытать ее крепость и силу, теперь данктонские обитатели должны убить Мандрейка, дабы Камень понял, что они не приемлют такого злого вождя.
В течение нескольких последовавших за этим часов в Бэрроу-Вэйле собралось множество боевиков, среди которых были даже истсайдцы, успевшие прослышать о случившемся.
Циничный Рун вновь сыграл на чувствах толпы, послав Ру, сопровождаемую одним из боевиков, призванным «присматривать за нею», собирать оставшихся в живых малышей, которых он якобы не смог прихватить с собой, поскольку очень спешил попасть в Бэрроу-Вэйл. Вскоре она вернулась с ужасным известием о том, что три ребенка мертвы, а Виолета пропала. Это вызвало такой взрыв возмущения, что боевики решили немедленно отправиться в Древнюю Систему и уничтожить Мандрейка с его прихвостнями (ежели таковые найдутся).
Рун произносил речь за речью, самая яркая из которых заканчивалась такими словами: «Мы живем в очень непростое время... Теперь, когда мы утратили своего предводителя, мы должны сплотиться...»
В тот момент, когда он заговорил об «утрате предводителя», боевики зашумели и недовольно загудели, поскольку всем им было понятно, что единственным претендентом на роль лидера мог быть только сам Рун, от которого они теперь и ждали приказаний и команд. Буррхед выступил с предложением избрать лидером «излишне скромного» Руна. Рун отнекивался, изображая колебания, заставил уговаривать себя, но в конце концов изволил согласиться. Все это время Рун дивился про себя тупости и примитивности собратьев.
Для того чтобы завладеть вожделенной властью, Руну оставалось всего ничего — привести боевиков в туннели Древней Системы и, разыскав в ее доисторических глубинах Мандрейка, обрушить на него всю мощь их гнева и негодования.
Руна несколько смущало одно достаточно странное обстоятельство — среди собравшихся не было ни одного уроженца Болотного Края.
— Что-то я жителей Болотного Края не вижу, — сказал он, обращаясь к Меккинсу, привлеченному в Бэрроу-Вэйл необычайным шумом и волнением.
— Болезнь, — тотчас ответил Меккинс, воспользовавшись приемом Келью. — Болотные жители мрут словно мухи. В эту пору такое с ними случается каждый год... Естественно, все они только и мечтают оказать тебе всяческую поддержку... Мне пришлось едва ли не силой удерживать группу кротов, буквально рвавшихся в бой, ты меня понимаешь... Где-где, а уж в наших краях не найдется ни единого крота, который любил бы Мандрейка. Но, боюсь, звать наших ребят сюда не стоит — уж слишком велик риск эпидемии.
Рун не любил Меккинса — тот всегда был непочтителен и самонадеян. К тому же Рун не верил ни единому его слову. Впрочем, такое поведение жителей Болотного Края давало Руну право осуществить давнюю мечту — расправиться с этим ненадежным народцем раз и навсегда, благо теперь у него есть серьезный повод.
Что до Меккинса, то он тихонько улизнул в Болотный Край. Он вынашивал собственные планы, как уберечь земляков от Руна. Однако прежде всего ему хотелось обеспечить безопасность Ребекки и Комфри. Их следовало не мешкая увести в
