и решил, что тот спятил окончательно.
«Все, его песенка спета», — злорадно подумал Рун, а вслух произнес:
— Вы должны отправиться в Древнюю Систему, найти там Крота Камня и убить его ради всех нас.
Мандрейк посмотрел на свои когти, почерневшие от кротовьей крови, и печально опустил рыльце. Он вспомнил о том, как гладил ими Ребекку. Свою Ребекку.
— Да, — произнес он устало. — Пойдешь ли ты со мною, Рун?
— Да, — с готовностью ответил Рун, прикидывая в уме, сколько боевиков поддержат его в случае чего.
— Я так и думал, Рун. Ты поможешь мне разыскать Сару.
О Ребекке он не сказал ни слова. Он не хотел, чтобы Рун помогал искать ее.
❦
Откуда Ру могла знать, что ее шаловливые малыши прорыли ход в старые туннели Халвера? Кто мог подумать, что туда вновь нагрянут Рун и Мандрейк? Нет, такими вопросами кроту лучше не задаваться, иначе можно сойти с ума, к тому же они не имеют никакого смысла — пустая трата времени, и только.
Это произошло днем. Земля была укрыта толстым слоем снега, гасившим все звуки. Ру неожиданно заметила, что ее дети ушли неведомо куда, и сердце ее сжалось в тревожном предчувствии чего-то ужасного. И тут в нору влетела перепуганная Виолета.
— Что случилось? — дрожащим голосом спросила Ру.
— Там два больших крота. Они ударили Бича. Ру бросилась к выходу из норы, крикнув на ходу Виолете:
— Веди меня туда!
Рассказ Виолеты был не вполне точен. Мандрейк и Рун, забравшиеся в туннели Халвера, прямиком направились к запечатанному туннелю, который вел к Древней Системе. Им и в голову не могло прийти, что в пустынных туннелях Халвера кто-то прячется.
Оказавшись возле каменной перегородки, Мандрейк принялся рыть землю и вскоре прорыл лаз, через который возможно было проникнуть на другую ее сторону. Принюхавшись к холодному воздуху Древней Системы и заглянув в ее темные глубины, он заскрежетал зубами — так ему хотелось поскорее разыскать и растерзать в клочья Крота Камня.
Рун неожиданно услышал позади какой-то шорох и, обернувшись, заметил в некотором отдалении кроты-шеи, с интересом наблюдавших за ним и Мандрейком. Мандрейк, прорывший к этому времени ход, громко расхохотался при виде их любопытных мордашек. Кротыши хотели было дать деру, но Рун посмотрел на них так грозно, что они буквально прилипли к стене — все, кроме Виолеты, стоявшей позади и потому успевшей скрыться в темноте туннеля.
Мандрейк выбрался из свежевырытого туннеля, смерил кротышей мрачным взглядом, покачал головой и вновь исчез в непроглядной мгле Древней Системы, наполнив ее своими сопением и рыком, предоставив Руну разбираться с кротышами в одиночку.
Бич стоял с краю, и потому Рун начал именно с него.
— Так, так...— сказал он насмешливо.— И как же нас зовут?
— Бич, сэр...— прошептал Бич. Рун усмехнулся и неожиданно отвесил ему затрещину.
— Да неужели? — сказал он и вновь наподдал кротышу.
Глаза малышей расширились от ужаса, бедняжки буквально затряслись от страха.
— И как же зовут твою матушку? — спросил Рун, вплотную подойдя к Бичу, не сводившему с него испуганных глаз. Колтсфут и Пип так и стояли возле стены, боясь шевельнуться.
— Ру, сэр... — ответил Бич.
Он умоляюще посмотрел на своих братьев и сестрицу, едва не плача от ужаса.
До этих пор Рун попросту развлекался, запугивая малышей; однако стоило ему услышать имя Ру, как он тут же придумал, как воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств.
Именно Ру первой услышала доносившиеся из Древней Системы звуки; ее сбивчивый, истеричный рассказ об этом событии и породил совершенно беспочвенные (по мнению Руна) слухи о Кроте Камня. Главным для Руна было то, что о Ру с той поры то и дело вспоминали в Бэрроу-Вэйле. Что, если она принесет в систему новую ужасную весть — мол, Мандрейк убил кого-то из ее детенышей, которых она самоотверженно воспитывала на склонах холма, где жила одна-одинешенька? В этом никто бы не усомнился, ведь расправился же он с потомством Ребекки! Рун посмотрел на несчастного Бича, подумав, что ничто так не омрачает разум, как страх.
Внезапно он услышал топот кротовьих лап и крики встревоженной матери, спешащей к своим детям. В глазах Бича засветилась надежда. Стало быть, к ним спешила сама Ру. Мешкать было нельзя.
Резким движением лапы Рун прихлопнул на месте крошку Бича, испустившего дух в то же мгновение.
Когда Рун поднял глаза, Ру уже стояла над своим мертвым сыночком, в ужасе глядя то на него, то на Руна.
— Очень печальное событие...— вздохнул Рун.— Печальное и возмутительное. Боюсь, это — работа Мандрейка.
Он выразительно посмотрел на Колтсфута и Пипа (Виолета в это время находилась за спиной у Ру, мудро полагая, что ей следует держаться где-нибудь в сторонке). Те утвердительно закивали головами. Ру видела, что от страха детишки не могут даже двинуться, и потому подошла к ним сама.
Рун, все это время не отрывавший от нее глаз, произнес:
— Ты должна сейчас же отправиться в Бэрроу-Вэйл и рассказать кротам о том, что Мандрейк пытался уничтожить твой выводок, однако Руну удалось спасти всех детенышей, кроме одного... Скажи, что Рун зовет сюда всех боевиков...
Ру, испуганно выпучив глаза, попятилась назад, прижимая к себе своих малышей.
Рун улыбнулся и покачал головой.
— А вот это не надо, — сказал он. — С ними ты будешь добираться туда слишком долго. Пусть ребята остаются здесь. Если Мандрейк вновь пожалует в эти туннели, я сумею отстоять твоих крошек.
Он протянул свои длинные лапы к ее детям. Ру заглянула в его темные злые глаза, инстинктивно чувствуя, что ей следует вступить в бой с этим страшным кротом, но разум говорил, что в этом случае и она и ее дети обязательно погибнут. Приходилось повиноваться, так она еще могла хоть на что-то надеяться.
— Я могу быть спокойна за них?
— Разумеется, — кивнул Рун. — Нечего им мотаться туда-сюда по лесу — здесь они в большей безопасности. Я перекрою выход в Древнюю Систему так, чтобы Мандрейк не смог сюда проникнуть, и спрячусь с ними в одном из туннелей. Если же Мандрейк все-таки сумеет вернуться, я вступлю с ним в бой ради тебя и твоих детей. Я ненавижу его так же, как ты, как мы все... Пора его остановить — уж слишком далеко он зашел. Итак, беги в Бэрроу-Вэйл — это нужно всей нашей системе и прежде
