— Я слышал. Ты неплотно закрыл дверь. — Ансель тихо рассмеялся. — Как для церковника, ты слишком хорошо врешь.
— Благодарю, хотя и не уверен, стоит ли гордиться такими успехами.
— Девять или десять, но это наверняка не все. Цейнан намекал, что, если совет будет созван, он соберет кворум или чуть меньше половины голосов, чего уже достаточно для нашей головной боли.
— В последнее время у него все больше последователей, — задумчиво сказал Ансель. — Похоже, мы потеряли немало друзей, когда отпустили леанца.
— Если они собирались сжечь его живьем, я не уверен, что хотел бы оставаться их другом.
— В этом ты, возможно, и прав. Но все же приглядывать лучше за Цейнаном, а не за его кликой. Что ему известно?
— Не могу судить. Он намекал, что знает о нашем сговоре, но не уточнял, о каком именно.
— Тогда пусть пока что все так и остается. Мы и так получили все, на что могли надеяться. Пусть то, что происходит прямо у него под носом, станет для Цейнана сюрпризом. — Настоятель бросил Даниляру шарик из мятой бумаги, кое-где испачканный синим воском. — Сожги это.
29
Лабиринт
Гэр открыл глаза. Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем расплывчатые пятна превратились в тени деревьев на беленой стене, колышущиеся от ветра. Кроме кровати, на которой он лежал, в комнате был только узкий шкаф и умывальник из некрашеного темного дерева. Он не узнавал эту комнату.
— Привет.
Это слово произнес женский голос с певучим акцентом. Гэр повернул голову в ту сторону, откуда донесся звук. На стуле у его постели сидела женщина с золотистой кожей и медными волосами — длинными и волнистыми, свободно ниспадающими на укрытые зеленой мантией плечи. Под рыжевато-карими, слегка раскосыми глазами залегли глубокие тени.
— Я знаю тебя. — Его рот был словно забит сухой плотной шерстью.
Она улыбнулась.
— Я Танит, одна из целителей здесь, в Доме Капитула.
— Я помню. Ты выглядишь усталой. — Гэр взял протянутую ему деревянную кружку с водой и отпил. — Я в лазарете?
— Да. Ты помнишь, как тебя зовут?
— Гэр, — ответил он. С чего бы ему не помнить собственное имя?
— А фамилия?
— У меня ее нет. — Он допил воду, и Танит налила еще.
— Какого цвета у тебя глаза?
— Серые. Танит, что со мной произошло?
— Не беспокойся пока об этом. Теперь ты в безопасности. — Она дотронулась до его лица тыльной стороной ладони. Проверяла температуру?
— Я был болен?
— Вроде того. На тебя напали, и некоторые твои воспоминания были повреждены. Я не знаю, насколько повреждена вся память, основной удар, похоже, пришелся на недавние воспоминания. К примеру, ты можешь помнить свое имя и не помнить мое.
— Напали? Кто?
— Саарон может рассказать тебе больше. Он хотел повидать тебя, как только ты очнешься. Я его позову. — Она поднялась и шагнула к двери.
Гэр поднял руку, чтобы ее остановить, и увидел на правом предплечье едва зажившую рану.
— Танит, что со мной случилось? Я знаю, что был на колокольне, смотрел на корабль морских эльфов. Я упал? Нет. Эта рана была длинной и глубокой, как от клинка или какого-то другого острого предмета.
— Не совсем. — Тонкие пальцы взяли его за руку, Танит сжала его ладонь в своих. — Ты пережил то, что называют опустошением. Твою память разграбили, воспоминания оставили спутанными, как полоски ткани в мешочке для рукоделья. Я защитила тебя от самого худшего, но нужно время, чтобы память вернулась к тебе в полном объеме.
— Воспоминания вернутся?
— О да. Еще немного исцеления, и ты будешь в полном порядке.
— А это? — Гэр кивнул на свою руку.
— Боюсь, нападение было и физическим, а не только ментальным.
Гэр поднял простыню. Бока и ноги были покрыты заживающими синяками и ссадинами, тут и там кожа бугрилась от свежих шрамов. «Святые и ангелы, что со мной произошло? Сколько времени я потерял?» Исцеление могло за несколько часов сделать то, на что у тела ушли бы дни и недели, но все же… Гэр уронил простыню обратно.
— Сколько я здесь пролежал?
Танит сжала его плечо.
— Давай я позову Саарона.
Она ушла, а Гэр стал смотреть в потолок и вспоминать, что же случилось после того, как он поднялся на башню. Но ничего, кроме бесформенного темного пятна, похожего на тяжелую грозовую тучу, в его голове не всплывало. Все воспоминания мерцали, уходили вглубь, путались, Гэр не успевал их поймать. Возможно, это был щит, поставленный Танит?
Дверь снова открылась, и появился мужчина с растрепанными волосами цвета металлической стружки, одетый в зеленую мантию целителя, хмурый, но при этом улыбающийся.
— Наконец-то ты к нам вернулся, — сказал он, плюхнувшись на стул у кровати.
— Саарон?
— Собственной персоной. Как ты себя чувствуешь?
— Учитывая то, что выгляжу как колода мясника? В основном уставшим.
— Это из-за исцеления. Несколько дней отдыха и хорошей еды, и ты даже не вспомнишь, что был ранен. Шрамы со временем исчезнут, если только ты не захочешь оставить себе парочку, чтобы производить впечатление на девчонок. — Саарон многозначительно подмигнул.
— О чем ты?
— О твоей маленькой синичке. Она два дня осаждала лазарет, пока Альдеран ее не прогнал.
Синичке?
— Два дня? Я провалялся тут два дня? — В груди пойманной птицей затрепыхалась паника. «Богиня, молю тебя, лишь бы не было слишком поздно!»
— Куда дольше, но это не важно. Важно то, что ты пришел в себя и…
— Это очень важно. Сколько, Саарон? Что случилось со мной на башне?
Целитель взъерошил волосы.
— Насколько мы поняли, ты сменил форму и улетел через гавань в сторону Пяти Сестер. К’шаа, мастер кораблей с «Утренней звезды», вспомнил, что видел тебя. А где-то над Пятью Сестрами ты налетел на Савина.
Это имя зазвенело у Гэра в голове — словно молнии начали бить в темном облаке памяти.
Саарон запнулся.
— Ты узнал это имя.
— Да. Что случилось потом?
— Он чуть не убил тебя, выискивая что-то, что, по его мнению, ты должен был знать. Это все, что ты смог нам сказать. Как тебе удалось вернуться, не знает никто. Альдеран принес тебя с башни практически мертвым, и с тех пор мы лечим тебя.
— Как долго?
— Несколько дней… Не важно. Гэр, это действительно не важно.
