Смысла в его руке, которой он продолжал затыкать Лене рот, уже не было.
Девушка и так лишилась дара речи. Ее язык просто онемел.
А сердце ухнуло в бездонную черную пропасть.
«То есть… как это? Что он сейчас сказал?»
Таня тоже молчала, будучи явно ошарашенной словами Виктора.
Мужчина тем временем продолжил:
— Очень надеюсь, что ты поняла меня! И поняла правильно! — немного отстранившись, Макаров потянул Лену за собой, увлекая к двери, и обратился уже к ней: — Шевелись, детка! Больше нам тут делать нечего!
Обретя долгожданную свободу, девушка наконец оглянулась на мгновение.
Но ей и мгновения хватило, чтобы увидеть лютую злобу в глазах Татьяны.
«Это не конец! — будто беззвучно кричала она им вслед. — Не конец!»
***
Пребывая в какой-то странной, необъяснимой прострации, Белова торопливо засеменила за Виктором, стараясь не отставать. Но кое-что все же не давало покоя. Жгло изнутри, точно каленым железом.
— А ты…
— М-м-м?
— Ты правду сказал? — прошептала она, буквально обмирая от волнения.
— Да! А что?
— Нет. Ничего. Просто…
Через некоторое время они вышли из здания отеля.
Виктор помог ей забраться в автомобиль, пристегнуться.
Спустя пару секунд и сам он удобно устроился на водительском месте.
— Ты как? — раздался в полнейшей тишине его хрипловатый голос.
— Нормально! Только… давай скорее уедем отсюда!
Возражать Макаров не стал. И уже совсем скоро плавно вырулил на проезжую часть, умело вливаясь в основной поток. Он молчал, сосредоточившись исключительно на дороге. А Лена без конца прокручивала в памяти его недавние слова. Вновь и вновь. Раз за разом. У нее не укладывалось в голове, как такое возможно? Ее дыхание сбилось. В глазах защипало.
«Получается, все это время он изображал равнодушие? А сам…»
Девушка шмыгнула носом, с трудом понимая, что плачет.
— Белова? — мгновенно отреагировал мужчина. — Ты чего ревешь?
— Потому что… ненавижу тебя! — разрыдалась в голос. — Ненавижу!
Виктор мгновенно ударил по тормозам и включил «аварийку».
Все произошло так быстро и стремительно, что, если бы следовавший за ними автомобиль не соблюдал дистанцию, столкновения было бы не избежать. К счастью, все обошлось. Макаров отстегнул свой ремень и склонился над ней, пытаясь утешить. Зря. От этой нечаянной нежности Лена рассвирепела еще больше, яростно скидывая с себя его руки.
— Я страдала! — закричала она, уворачиваясь от поцелуев. — Вела себя, как конченая идиотка! А сколько глупостей я совершила за все это время? Почему ты не сказал? Почему ты с самого начала ничего мне не сказал? Я же думала, что…
В конце концов, ломая ее сопротивление, он просто сгреб Лену в охапку и принялся целовать против воли. Везде, куда только мог дотянуться. Губы. Глаза. Шея. Макушка. Уткнулся носом в ее волосы, он дышал их ароматом, пока Белова молотила его по плечам, вкладывая в те порывистые удары всю боль, что накопилась в душе. Окончательно обессилев, девушка притихла в крепких объятиях своего преподавателя. И услышала до ужаса сиплое:
— Глупенькая моя! Я ведь до последнего был уверен, что тебе будет лучше без меня!
— Почему?
— Ты знаешь почему! Мы оба знаем!
— А если… если для меня все это неважно?
— С некоторых пор для меня тоже! — заявил он, стирая слезы с ее щек.
— Правда?
Коротко рыкнув вместо ответа, Макаров стиснул в кулаке ее волосы и жадно набросился на ее губы. Путаясь в ремне безопасности, Лена прильнула к нему так плотно, как только смогла, и вздрогнула, ощущая его холодные пальцы на своем бедре. Кожа вмиг покрылась мурашками. Из груди вырвался тихий стон. Она в свою очередь тоже принялась освобождать мужчину от куртки. Но он быстро перехватил ее руки и мучительно выдохнул:
— Господи, Лена! Мы же находимся посреди проезжей части! Но едва ли меня это останавливает. А ты… не облегчаешь мне задачу. Я до такой степени от тебя дурею, что готов забить на все условности и взять тебя… прямо здесь!
Его слова подействовали на Белову отрезвляюще. Как ушат ледяной воды, внезапно опрокинутый на голову. Пытаясь выровнять дыхание, она отстранилась и откинулась на спинку кресла. Но заметив кое-что пугающее, вернулась в прежнее положение. Хмурясь, девушка распахнула в стороны полы мужской куртки и с запоздалым раскаянием уставилась на шею Виктора.
— О, нет! — выдохнула изумленно. — Как же сильно, оказывается, я тебя поцарапала!
— Мелочи, детка. Забудь.
— Мелочи? Нет, не мелочи! Как ты теперь заявишься на… на тот банкет?
— Мне-то проще! Шрамы, особенно такие, украшают мужчин. А вот как хорошенько спрятать от любопытных глаз твои засосы — другой разговор!
— Я могу попытаться замазать их, — виновато потупила взор и с интересом уставилась на свои пальцы, — или же… шейный платочек повязать.
Тяжелый вздох. Затем строгое:
— В твоем гардеробе есть хоть одно платье с высоким воротом? Без декольте?
— Нет.
— Отлично! Значит, сейчас будет!
Глава 27
«Блин! Что так сильно светит в глаза? Мы забыли зашторить окно?»
Распахнув веки, Лена тут же рефлекторно зажмурилась из-за невероятно ярких солнечных лучей, настойчиво проникающих в комнату.
«Так и есть! Хорошо, что сегодня выходной… и в институт не нужно!»
По ее внутренним ощущениям, время близилось к обеду.
Впрочем, не удивительно. Этой ночью им удалось поспать совсем немного.
Макаров будто съехал с катушек. Он был ненасытен. Ему постоянно было мало.
А у нее уже болело все тело. Ныла каждая мышца. Ломила каждая косточка.
Но девушка не жаловалась. Блаженная улыбка не сходила с ее лица.
«Я осталась у него на ночь! Я провела целую ночь в его объятиях! И даже если однажды наши с ним пути разойдутся, этот миг я не забуду никогда!»
Душа наполнилась невероятным трепетом, а сердце — эйфорией.
Лена ущипнула себя тайком, желая проверить, а не снится ли ей все это?
Нет. Не снилось. Все происходило с ней на самом деле.
Она чувствовала его тяжелую руку, собственнически переброшенную через ее талию. Спиной ощущала невероятный жар, исходящий от крепкого мужского тела (а прижимался он к ней очень плотно). Размеренное дыхание преподавателя ласкало ее обнаженную шею. Обжигало и одновременно щекотало чувствительную кожу. Превозмогая себя, Белова вновь попыталась разомкнуть веки. На сей раз все получилось. Глаза практически сразу привыкли к яркому свету. Девушка пролежала так еще некоторое время, изучая сонным взглядом рисунок на обоях.
