— Ты помнишь меня? Я твоя тетя Атайя. Очень давно тебя не видела.
У Мэйлена округлились глаза, но не от страха.
— Папа говорит, что ты дьявол, — выпалил он.
В свои четыре года мальчик еще не познал королевской дипломатичности. Атайя улыбнулась. Впрочем, Дарэк не сделал этого в двадцать девять.
— Боюсь, твой папа ошибается.
Мэйлен выпятил нижнюю губу.
— Нет, не ошибается! Король всегда прав!
Атайя поморщилась.
Тебе лучше изменить это убеждение до того, как ты сам станешь королем, мой маленький племянник, — подумала она.
Сесил с Мозелем не зря считают, что он слишком долго находится под влиянием Дарэка.
— Жаль, что ты так думаешь, — опечалилась она. — Мы раньше были друзьями, помнишь? Это я подарила тебе этих деревянных солдатиков.
Мэйлен замолчал, рассматривая доказательства.
— Ну да.
— И тогда я тебе нравилась. Что же сейчас переменилось?
Снова глубокая пауза, мальчик размышлял столь же серьезно, как взрослый над щепетильной деталью закона.
— Папа запретил. Папа говорит, ты причиняешь людям боль и заставляешь их делать плохие вещи. Он сказал, что ты навредила дяде Николасу.
— Нет, Мэйлен. Я люблю твоего дядю. — Атайя сложила руки на коленях. — Твоя мама знает. Ведь она никогда не говорила тебе, что я делаю кому-то дурно.
Это была жестокая тактика, но неизбежная. И она сработала. У мальчика задрожала нижняя губа, и он закачал головой.
— Мама так давно уехала.
— Знаю, — наклонилась вперед Атайя, настало время главного вопроса. — Хочешь навестить ее? Она так по тебе скучает.
Принц так и засиял.
— Мама здесь?
— Нет, не здесь. В другом месте. — Огорчению на пухленьком личике не было границ. — Но я могу отвести тебя туда, если хочешь. Ты сможешь увидеть маму и твою сестренку. По рукам?
Мэйлен закивал. Затем резко остановился.
— Но папа сильно разозлится.
Разозлится? — сухо подумала Атайя. — Не то слово, мой принц.
— Зато мама очень обрадуется, — продолжила она, прибегая к детской логике. — Я заберу и Николаса в безопасный уголок, где о нем будут заботиться. А затем отведу тебя к маме.
Из соседней комнаты слышалось ритмичное дыхание брата: поссет сделал свое дело.
— В дорогу, — сказала она и пошла в спальню Николаса. Мэйлен засеменил следом. — Тебе нужно просто сидеть рядом и держать меня за руку.
Однако мальчик смотрел мимо нее, на мистрис Анну, развалившуюся на табурете. Она спала, но ее голова закатилась назад, и рот открылся. Было едва заметно, как поднимается и опускается грудь, и в лунном серебре темной комнаты недвижность няни напугала Мэйлена. Он подумал, что она мертва.
— Нет, я никуда не хочу ехать, — сказал он и схватился за столб кровати, словно за мамину юбку.
— Не бойся…
Принц упрямо качал головой, будто пони гривой.
— Ты собралась наколдовать, так? Папа говорит, что это причинит мне зло.
— Но другого способа у нас нет.
Она взяла Николаса за руку, готовясь исчезнуть, но это только усилило его страхи.
— Нет! — завопил он так пронзительно, как способен лишь ребенок. Он дернул ее за рукав, пытаясь высвободить дядю. — Папа! На помощь! Дьявол хочет украсть нашего Николаса!
Атайя услышала, как барабанят во внешнюю дверь.
— Мистрис Анна, у вас все в порядке? — Стражник проверил замок и плюнул. — Отоприте сейчас же!
Атайя поняла, что времени для уговоров не осталось, протянулась и схватила Мэйлена за запястье, отчего он заорал еще громче. Затем закрыла глаза и углубилась в тропы в поисках заклинания транслокации. Однако корбаловый кристалл запутал ощущения сильней, чем она ожидала. Невидимый покров — одно, а перемещение — другое. Здесь требуется большая концентрация и ловкость, а воздействие камня не совсем прошло.
Она вспомнила, как быстро исчезла из Килфарнана, несмотря на то, что незадолго подверглась разрушающей силе камня судьи. Тогда прошло всего несколько минут после удаления корбала, а тут цепочка Николаса уже давно лежала в темноте, а Атайя не могла отыскать нужный путь и уже дважды не там повернула. Судя по громким голосам стражников, она не имеет права на еще одну ошибку. Даже у двери принца есть запасной ключ, и замок не задержит их надолго.
Тем более если есть еще один вход в…
Когда Атайя услышала неприятный знакомый голос, который с руганью обрушился на стражников, она вспомнила, что епископ Люкин временно поселился в соседней комнате, куда можно попасть через смежную дверь, а о ней принцесса не позаботилась. Последовали ярые проклятия, зловеще скрипнул засов. Атайя сидела спиной к входу, держа за руки принцев, но почувствовала, что с верховным судьей еще два стражника.
— Если он видит дьявола, то ясно, кто у нас в гостях, — кричал тот, ворвавшись во внутренний проход. — Я думал, в комнате постоянно висит корбал!
— Так и есть, — возразил его человек. — Я сам его повесил!
Атайя испугалась, Мэйлен продолжал визжать. Еще один ложный поворот. Боже, где же заклинание?
Нужно выиграть драгоценное время. Мимо платяного шкафа пронеслись шаги прямо к опочивальне. Она на секунду отпустила руку Николаса, чтобы создать на входе огонь высотой по пояс. Простая иллюзия, но она поможет остановить врагов.
— Пожар! — закричал стражник. — Принесите воды, быстро!
— Нет, он не настоящий! — возразил епископ. — Я уже видел эти колдовские штучки. Мы можем спокойно бросаться в него… — Голос приближался: Люкин прошел через пламя. — Не прикасайтесь к ней, — предупредил он — совсем близко. — Она погубит нас вместе с ними.
Заклинание, я его уже чувствую…
— Но как мне…
— Из арбалета!
— А как же принцы? — ахнул стражник.
— Идиот! — взорвался епископ. — Ты так плохо стреляешь? Дай мне!
Шаги удалились, заскрипел натянутый арбалет. Вот оно!
Атайя резко вдохнула.
— Hinc libera me!
Когда последний звук слетел с ее губ, и Атайя уже оказалась перед бесконечной пропастью, вдруг огонь прожег плечо, пронзив кость. Она пошатнулась на краю хаоса, упав обратно в Делфархам, затем обратно в межпространство, закрутившись в разных частях света. Впереди мелькала знакомая череда картин, позади гремел гневный голос епископа, то отдаляясь, то нарастая со смертельной близостью:
— …спасла Николаса от правосудия и забрала в заложники Мэйлена, чтобы мы не могли ее уничтожить! Могу поспорить, сумасшествие принца было искусным подлогом, чтобы Совет не казнил его сразу же…
