— Да, — ответил Заб, прищурив глаза.
У Шана застучало в ушах. Но Цефлим не изменилась в лице нисколько, уверенный и твердый настрой сохранился. Она так же вызывающе, почти с угрозой, сверлила взглядом того, кому поручили их оберегать, давая понять, что с ней лучше не юлить и что она распознает любую ложь.
— Второй вопрос: почему какого-то Рийя Нон они хотят заполучить сильнее, чем сбежавшего с Йур-Хаулом наследника трона Тэи?
— Ответ может быть один. — Заб сидел на стуле и устало расслабился: плечи опустились, каждый напряженный мускул оттаял. — Потому что его боятся больше.
По спине у Шана пробежали мурашки. Он был уверен, что это непременно связано с пийром. Кого еще могут бояться приспешники Кайрана после того, как шпион из-за океана в одиночку высмеял браваду стражников и легенды о всесилии мелинового оружия? В личную охрану Владетеля набирали лучших из каргхар, и один человек смог раскидать их? Вот так просто? Шан прекрасно понимал Заба, когда тот высказался о том, что не поверит в случившееся, пока не увидит собственными глазами. Возможно, Заб с Саранчой мог бы остановить врага… Если бы был в столице. Каково ему сейчас?
Глядя на прикрывшего глаза воина, Шан не мог определить, о чем тот думает: растерян или набирается сил, страдает или спокоен. Он даже не был уверен, где Забиан был сейчас мысленно.
Наследник перевел взгляд на сестру — Цефлим смотрела на брата полными надежды и веры глазами так, как никогда не смотрела.
Заб вдруг хлопнул себя по коленям, вскочил и, сказав, что ему нужно перекинуться с другом парой слов и велев собираться в путь, наспех их покинул.
Цефлим поднялась с кровати, взяла с полки книгу и принялась задумчиво листать. Она научилась читать, когда ей не было и гвальда, хотя обычно детей из знатных семей начинали обучать грамоте и другим наукам с полутора. Она всему училась сама и не любила, когда ее пытались заставить сесть за школьный стол или принять нанятых учителей. Что-то спросит у мамы, пристанет к кухарке, подглядит за Изувером — теперь Шан был убежден: сестра разбиралась в дворцовых перипетиях лучше старшего брата. Гораздо лучше.
Сердце сжалось от мысли о скором расставании. Надолго ли? Ему остро захотелось обнять сестру, но Цефлим, стоя с книгой у шкафа, в желтых лучах пробивающегося через слюду скудного света Нари, в туче пылинок, кружащихся у волос, выглядела такой серьезной и взрослой, что порыв чувств скукожился, превратившись в нелепость, став по-детски глупым, неуместным.
— Прости, — прошептал Шан. «За то, что не обнял тебя сейчас. За то, что отпускаю так просто. За то, что у тебя плохой брат».
— За что? — Цефлим, кажется, ждала определенных слов в ответ.
— За то, что накричал, когда ты спряталась в день смерти мамы.
Сестра отвернулась к окошку. Привыкшие хоть и к насильному, но ежедневному мытью во дворце светлые волосы уже не были пышными и спадали спутанными сальными кудряшками.
— Я не хотела, — вымолвила она, — чтобы кто-нибудь видел меня слабой.
— Но ты была маленькой девочкой! — возразил Шан, но спохватился: что он такое несет? — она и сейчас слабая и беззащитная, как тогда, вот только вряд ли ей понравится такое напоминание.
— Я никогда, — сжав зубы, процедила Цефлим, — не была маленькой девочкой. — Она развернулась к Шану — в темных глазах полыхало черное пламя — и выплеснула полную чашу отчаяния с надрывным криком: — Я дочь Владетеля!
Цефлим бросилась к брату. Он подхватил ее и заключил в объятия. Девочка билась в судорогах рыданий. Цепи не выдержали.
— Я не хочу уходить, — наконец сказала она, успокоившись и уткнувшись в грудь брата. Голос звучал вымученно, бесцветно.
— А я не хочу отпускать. — Рука дрогнула в последнем сомнении, но он все же крепче прижал сестру, почувствовав небывалый прилив сил.
— Это какая-то ошибка, — бормотала она. — Почему нас разделяют. Папа говорил, что вместе мы непобедимы. Он мечтал объединить земли…
— Для защиты или атаки лучше держаться вместе, — попытался объяснить Шан словами учителей, хотя сам отказывался понимать, почему это так необходимо, — но когда ты спасаешься бегством, лучше не облегчать врагу задачу и быть порознь.
— Наверно, красный отправят со мной?
— Почему?
— Сам же сказал: не облегчать задачу врагу, а когда Кайран уберет Изувера… — Цефлим запнулась: конечно… ведь это означает, что главный ученый эклиотик разделается и с папой. — Ему нужен ты в качестве правителя и Йур-Хаул, как символ власти. Я не важна. Поэтому логично, если тебя и карг тоже разделят.
Шан подивился сообразительности сестры и, почесав затылок, подумал о собственной недалекости.
— Заб ничего об этом не говорил.
— Значит, скажет.
Цефлим отстранилась, вытерла глаза и снова переключила внимание на книжку.
— О чем пишут? — Пустой вопрос, лишь бы не встречаться глазами с сестрой.
— О том, что бычьи яйца нужно есть сырыми, если хочешь, чтоб стоял. А вареные не действуют.
— Флейя!
— Сам спросил.
— Но…
— Ну ты и дурачок…
Дверь открылась, и в комнату вошел озабоченный чем-то Забиан Ревущий. Ребята притихли. Назревающая шутливая перепалка тут же угасла.
Воин стремительно прошел к столу, поправил меч, висящий на поясе сбоку и официальным тоном обратился:
— Мне нужно с вами посоветоваться.
Смотрел он при этом только на наследника. Шан вдруг почувствовал ту тяжесть ответственности на плечах, о которой говаривал отец и которой он сам так избегал. От него ждали принятия решения, а не просто за советом заскочили. Цефлим отложила книгу и подвинулась к брату поближе.
— Это насчет Йур-Хаула, — продолжил Забиан. — Шан, мы с тобой пойдем в Фет, там в горах разыщем Ангимара, а затем, с ним или с информацией от него, отправимся к болотам. Дорога займет дней десять. — Напряжение Шана немного спало: всего десять дней — не так уж и много. — Цефлим же с Хитрецом будут нас ждать у топей. Они доберутся туда мгновенно.
— Как это? — Наследник насторожился.
— У Хитреца копье с мелиновым наконечником, в бою оно не поможет, разве что сбежать. — Заб хохотнул: видать это была частая шутка в их дружеской беседе. — Вальзива может перемещать в то место, где владелец уже был однажды. А Хитрец на топях бывал. Способность не безгранична, но он в курсе нашего плана, посвящен изначально и не тратил силу карга, а поэтому готов приступить немедленно.
— А можно и Шан со мной? — Цефлим схватила брата за руку, давая понять, что без него она никуда.
— К сожалению, нет. Брать лишнее опасно — отсекает. С вами может прибыть только половина Шана. А вопрос в следующем: с кем оставлять красный карг Гиреев? Конечно, спокойнее, когда он при мне, но таскать такой артефакт с собой всю дорогу — занятие не из приятных. Чем меньше Йур-Хаул на пути повстречает чужаков, тем лучше. Пророчицы, странствующие судьи — эти точно раскроют, да и без них любой нюхач может заподозрить и навести эклиотиков или вайши. Из таких вот соображений целесообразнее его отправить с Цефлим и спрятать у топей до нашей встречи. Но последнее слово за тобой.
