– То есть если ты не будешь колоться, ты превратишься в монстра? – спросил Вольт.
Я кивнула.
– Чушь какая-то! – возникнул Фунчоза.
И вместе с ним всколыхнулись и остальные солдаты, словно ждали, кто наконец выскажет их мысли.
– Я что должен жопу рвать ради того, чтобы ты и тебеподобные оставались людьми? С хера ли?!
– Потому что это ваш шанс выжить! – заступился Томас.
– Я и без вас прекрасно выживал!
– Напомни где? Ах да! В подземной базе, от которой ничего не осталось! – ответил Малик.
– Падальщики всю Желяву снабжали ресурсами, а это пятнадцать тысяч человек! Выживем и без вашего распрекрасного дворца!
– И как долго мы еще будем заниматься сбором ресурсов для кормежки жителей? – Лосяш первым из Падальщиков встал на мою сторону.
– Эй! Очнись! Ты – Падальщик! Будешь до конца жизни собирать металлолом!
– А что если они правы, Фунчоза? Может, это и есть решение, которое мы всю жизнь искали? – Ляжка поддержала сержанта и нас вместе с ним.
– Я не вижу решения. Я вижу лишь амбиции размером с мой слоновий член. Как ты представляешь, сколько надо готовить этой сыворотки для сотни людей? А для тысячи? Это, конечно, шикарный план – разом превратить всех зараженных обратно в людей. А дальше что? Миллионы людей держать на наркотике? – упирался Фунчоза.
– Это все будет происходить постепенно. Нам бы начать с нескольких особей!
– Бред.
– Все слишком сложно.
– Я не против заразиться, если это позволит мне выбраться наверх, – произнес кто-то в толпе.
– Ты сдурел?
– Совсем псих что ли?
– А чем это плохо? То ли я буду в подвале от сырости дохнуть, гордо нося звание «человек», то ли буду как вот эти чуваки, которые колются какой-то шнягой и гуляют под солнцем.
Спор между солдатами набирал обороты, мы рисковали тем, что скоро они пойдут друг на друга с кулаками. Я отчаянно нуждалась в сплочении Падальщиков, чтобы справиться со всем этим дерьмом. И единственным, кто составлял мне ощутимую оппозицию был Фунчоза. Мне нужно затянуть его на свою сторону.
– Это уже мой выбор, кем я хочу стать!
– Не только твой! Мы с тобой рядом живем! Кончится сыворотка, озвереешь и всех нас в фарш порубишь?
– Я вообще свалю отсюда!
– О да, очень благородно.
– Скорее трусливо!
– Да пошел ты!
Двое солдат сцепились в рукопашную, остальные тут же кинулись их разнимать. Но задиры заражали толпу своими идеями, и уже другие стали разминать кулаки. Мы смотрели на возрастающее недовольство, которое грозило вылиться в беспорядки на клочке пространства в пару десятков квадратных метров с тремястами людьми. Это будет месиво.
Пора было прекратить эту распрю.
– В жопу это все! Я не собираюсь корячиться там снаружи, чтобы вам суперменам сырье для энергетика поставлять! Хрена с два! – кричал Фунчоза на фоне беснующейся толпы.
– А что если я скажу тебе, что мы нашли твою мать? – я наконец использовала козырь, который уже давно хотела кинуть на стол.
Фунчоза тут же замер. Лицо осунулось, брови съехали на глаза, губы поджались. Он вдруг превратился в психа еще более опасного, чем обычно.
Солдаты стали затихать по мере осознания произнесенных мною слов.
– А ну-ка повтори, – произнес Фунчоза стальным голосом.
– Твоя мать. Мы нашли ее.
Солдаты стали переглядываться. О да. Это было их слабое место. До этого момента вся затея с сывороткой казалась призрачной и вообще нереализуемой. Но теперь они все задавались вопросом «Неужели это может сработать?». Потому что солдаты не хотят ничего так сильно, как вернуть своих родителей, родственников, друзей. И мой план предлагал им шанс.
– Не шути так, Тесс, – процедил Фунчоза сквозь зубы в напряженной тишине.
Даже Вьетнам нахмурилась, увидев реакцию Фунчозы – он был на грани срыва, я играла с разгорающимся факелом. Но ведь я понимала его, как и все остальные. Потому что мы все сироты, все теряли братьев и сестер, кто-то даже детей, и когда тебе говорят о том, что твою мать можно вернуть с того света, ты готов крушить и громить все вокруг, лишь бы схватить эту возможность и превратить ее в реальный факт. Это было наше всеобщее уязвимое место – возможность вернуть родных и близких.
– Я не шучу, Тормунд. Она здесь. Я могу отвести тебя к ней прямо сейчас.
Кейн озадаченно взглянул на меня, как и остальные.
– Ева?! – первой сообразила Перчинка.
Я улыбнулась.
– Ее имя Тарья. Так? – спросила я у Фунчозы.
Пять минут спустя мы стояли возле бокса в противоположной части подвала. Сюда мы спрятали Еву, после того как взяли у нее образец крови. Здесь же покоился и мой трофей по имени Геркулес. Он спал в соседней клетке.
В темноте подвала посреди мертвой тишины Ева, или Тарья, пребывала в спячке. Прямо посреди бокса с головой вздернутой наверх и с полуоткрытым ртом, чтобы лучше чувствовать запахи. Она была все в том же изодранном выцветшем комбинезоне, в котором я узнала униформу аграрника Желявы. На нем не было правого рукава – его оторвали вместе с изрядной частью ее руки, обрубок которой быстро зажил, когда она превратилась в чудовище, и теперь болтался в районе груди. А на плече виднелись белесые шрамы от татуировки Падальщика, коим она когда-то была, но, забеременев Тормундом, ушла к аграрникам.
Я помню ее, я встречала ее, когда была совсем маленькой, мне было тогда лет шесть. Она подарила мне одуванчик, который смогла вырастить в аграрном блоке из семян, что ей привезли с поверхности. Тогда же я заметила ее яркую разноцветную татуировку.
– Это валькирия, – объяснила она тогда.
– А кто это? – спросила шестилетняя Тесса.
– Дева-воительница, которая на поле битвы решает, кому жить, а кому умереть.
Девочка нахмурилась.
– А разве так можно?
Женщина подняла бровь.
– Решать, кому жить, а кому умереть, – уточнила малышка.
Тарья грустно улыбнулась.
– Я сделала этот выбор однажды. Я решила, что моему сыну нужно жить. И ты тоже можешь принять такое решение.
Теперь нахмурилась девочка.
– Ты можешь решить судьбу этого одуванчика. Можешь сорвать его, и он умрет через день. А можешь оставить его в горшке с землей и поливать каждый день, чтобы он жил.
Смотря на белесые шрамы на половине руки, вырисовывавшие силуэт женской головы в крылатом шлеме с зеленой птицей, сопровождавшей воительницу, как символ жизни, я вспоминала тот одуванчик, который уже давно завял, несмотря на мои попытки продлить его жизнь под землей. Теперь же мне придется поливать из лейки все человечество, чтобы поддерживать в нем жизнь, чтобы удержать его от падения в бездну, где они превращаются в монстров.
