Количеством информации замещаем качество разума и называем это прогрессом.
* * *
Макс Вебер заметил, что нельзя достичь достижимого, если мы не стремимся к невозможному.
Это так, но то и дело стремясь к невозможному, не достигаем и достижимого.
* * *
Высшая искренность доступна немногим. Это Пушкин бестрепетно написал: «И с отвращением читая жизнь свою».
* * *
История движется без пауз, ибо паузы также – часть истории.
* * *
Англичане нашли точную формулу «state of mind» – состояние сознания. Это состояние и определяет историческую реальность.
* * *
Предки оставили нам в дар гордую истину: «Человек – мое имя». Мы, потомки, прежде всего упоминаем национальность. Что и говорить – прогрессируем.
* * *
Поистине, нет ничего необъятней пространства письменного стола.
* * *
Все писатели эскаписты. Но одни совершают побег в мир, лежащий вовне, другие в тот, что скрыт в них самих. Эти вторые многим рискуют. Возможно их ждет еще более горькая и темная сфера инобытия.
* * *
Фонетическое очарование псевдонима. Подлинное имя Эль Греко – Доминикос Теотокопулос.
* * *
Новгород, Псков, Хлынов (он же Вятка) – безвременно испустившие дух гнездышки русской демократии.
* * *
Гетевское напоминание: разным разное годится.
Ни одно государство не хочет этого помнить.
* * *
Он всегда в диалогах с самим собою настаивал, что он не сановник, а поэт. «Когда занимаешься искусством, о страданиях не может быть речи».
Но добавлял, говоря о труде художника: «Вечное ворчание камня, который снова и снова требуется поднять».
* * *
Но умел ворочать и камнями, и судьбами. И сановником он стал не случайно. Знавшие его говорили: «Была терпимость, не было мягкости». Не зря он подчеркивал, что меняет мнения, но не меняет своих убеждений.
* * *
Буддизм – самая привлекательная религия, но так надмирна и так надбытна. Не с нашим неистовством воспринять ее.
* * *
Существуют два типа государства. В первом случае оно собирает налоги, координирует труд своих ведомств и обеспечивает безопасность граждан. Во втором случае – собирает налоги, координирует труд своих ведомств и обеспечивает свою безопасность.
* * *
Жизнь Томаса Манна сократили чествования, награды, поклонение современников. Он принимал их восторги как должное. Едкий и наблюдательный Хóрват описал его не без яда. Мессианское самоощущение Манна давало известные основания для сатирических упражнений. И все же, следовало понять, что в старости, перед уходом из жизни, ему нужны были эти смешные опоры. Важнее всего, что он был поистине неутомимый и страстный труженик. В письме Лавинии Мацукетти, перечисляя все свои беды, недомогания и неудачи, он тем не менее полон замыслов и жажды трудиться. Даже не думая, что два дня спустя, его не станет.
* * *
Нет мысли более удушливой, чем эта пакостная идея, что можно искусством руководить.
* * *
В старости среди молодых литераторов чувствуешь себя как бык на корриде.
* * *
Хемингуэй не любил коллег, подчеркивавших свое избранничество. Эти торжественные писатели и в самом деле нелегкое зрелище. Занятно однако, что он и сам усердно выстраивал свой образ. И хорошо над ним поработал.
* * *
Любил повторять, что «большая ложь более правдоподобна, чем правда».
* * *
– Почему ты молчишь? – спросила сестра маленького Спинозу.
– Я не молчу, – ответил мальчик, – я думаю.
Славный ответ! Уже ребенком он понял, что мысль не безгласна, она звучит.
* * *
Шекспир по-шекспировски выразил сокровенность.
«В самом сердце сердца». Отважней не скажешь.
* * *
Испанец Лопе де Вера Алкарон принял иудейство и был сожжен.
На костре пел: «Тебе, Господу, душу свою предаю».
Повезло Спинозе, что жизнь его прошла в Голландии.
* * *
Ренар, оставивший после себя маленькую прелестную книжку тонких и точных наблюдений, с горьким подавленным вздохом заметил: «Гении – это волы».
* * *
Дивное слово – купавый. И означает он – белоснежный.
* * *
Как противно быть разменной монетой общественных толков, и как мечтают об этой участи малоизвестные литераторы.
* * *
Самая сложная из наук – умение себя не навязывать.
* * *
Тщательно сыгранная жизнь.
* * *
Нет спора, нелегко наблюдать жрецов искусства, припавших губами к щедрому вымени государства, однако не легче было смотреть на преуспевающую советскую фронду.
* * *
Вы остаетесь в четко очерченном и ограниченном круге сюжета и максимально детализируете, насыщая возможно бóльшим числом подробностей повествование и его персонажей. В этом и состоит метод обстоятельного лаконизма, который очаровал меня смолоду.
* * *
Гениальные строки Мандельштама об Армении «Здесь буквы – кузнечные клещи и каждое слово – скоба». Предельная точность и выразительность.
* * *
Следует уходить вместе с временем, которое было твоим – временем поездов и вокзалов, старых трамваев, почтальонов и писем, с веком читален и библиотек.
* * *
Жестокое восприятие мира. «Когда я чувствую запах цветов, я спрашиваю: где идут похороны?» (Роберт Гейтс).
* * *
Упорство питается утверждением, упрямство исходит из отрицания.
* * *
На службе мифа.
* * *
И почему это народолюбцы, как правило, всегда плохо кончают, так и не добиваясь взаимности?
* * *
Вагнер был истовым идолопоклонником. Его идолом был Рихард Вагнер.
* * *
14 миллиардов лет перед Большим взрывом. 4 с половиной миллиарда лет назад из пыли и газа родилась наша Солнечная система, заняв свое место во Вселенной. Свету до границ нашей Галактики требуется сто тысяч лет. Время – это мгновение.
* * *
Плутон разжалован из планет. Планетой в Системе стало меньше.
Сколько трагизма заключено в книге, не оставляющей следа.
* * *
Предсмертный вздох поэта: «Я оплакал еще не все, что хотел и то, что я должен был оплакать».
