Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Глава 31
ПОРАЖЕНИЕ К ВОСТОКУ ОТ РЕЙНА
После провала арденнского наступления окончательный разгром немецких войск на западе стал неизбежным, и это стало ясно всем в Третьем рейхе. Единственным, кто не желал прислушаться к приговору истории, был Адольф Гитлер. А поскольку в Третьем рейхе все зависело от него, немцы продолжали сражаться по инерции, судорожно и безнадежно. Нет нужды приводить выдержки из солдатских дневников и писем, чтобы понять моральное состояние войск, защищавших Рейн. Достаточно лишь вспомнить поток немецких военнопленных, упорно пополнявших союзные лагеря. В марте в плен ежедневно попадало более 10 тысяч немцев, количество, еще более катастрофическое для вермахта, чем в сентябре во Франции. Не всякая армия может выдержать такие потери за такой короткий срок. Вермахт после пяти лет войны уж точно не выдержал.
Из пополнения, которое наскребли всеобщей мобилизацией осенью 1944 года, только молодые парашютисты оправдали возложенные на них надежды. Фольксгренадерские дивизии, необученные и лишенные энтузиазма, могли вызвать лишь сожаление. К югу от Мозеля шестнадцать из этих дивизий оказали самое слабое сопротивление из всех войск на западе. Растаял и миф о фольксштурме как носителе тевтонского духа. Эти старые и больные люди в нарукавных повязках, народное ополчение Германии, практически не участвовали в сражениях к западу от Рейна. История 41-го батальона фольксштурма, призванного на защиту последних рубежей рейха в начале марта, типична для этих формирований по всему фронту. Говорит командир этого батальона: «В моем батальоне было четыреста человек, и нам приказали идти на фронт в гражданской одежде. Перед боем батальону выдали сто восемьдесят голландских винтовок без патронов. Мы также получили четыре пулемета и сто фаустпатронов. Никто из моих людей не умел стрелять из пулемета, и все боялись фаустпатронов. Хотя все мои люди хотели помочь своей стране, они отказывались идти в бой без военной формы и предварительного обучения. Что может сделать фольксштурмовец с винтовкой без патронов! Они отправились по домам. Только это им и осталось».
И снова вермахт пошел на всевозможные уловки, чтобы удержать войска на линии фронта. Одной из мер стал поток военных наград, рассчитанный на то, чтобы поднять быстро падающий боевой дух солдат. Кроме щедрого распределения Железных крестов всех степеней фюрер предложил новый знак отличия для всех солдат, которые с боем выходили из вражеского окружения. Эта награда, впервые появившаяся в октябре 1944 года, теперь была доступна любому немецкому солдату на западе. В приказе было четко сказано: «...награждать всех воинов, пробившихся из вражеского окружения после разгрома их формирований в ходе отступления, явились ли они в одиночку или маленькими группами...» К апрелю 1945 года в эту категорию не попадали только погибшие и военнопленные.
Другой курьезной наградой за проявленные в бою умение и отвагу были фотографии фельдмаршала фон Рундштедта. В дипломатичном, но несколько брюзгливом письме командира 47-й фольксгренадерской дивизии командиру корпуса от 4 февраля 1945 года весьма язвительно изложено мнение солдат о подобных наградах:
«В дивизии до сих пор не имелось опыта награждения отдельных бойцов фотографиями фельдмаршала фон Рундштедта с его автографом. Мы никого не представляли к этой награде.
Подобная награда вряд ли может способствовать повышению меткости стрельбы. Повысить этот показатель возможно лишь созданием более благоприятных боевых условий... По мнению командира дивизии, этот метод награждения неудачен. На линии фронта солдаты не могут носить на груди фотографии фельдмаршала...»
Такие стимулы, безусловно, не могли значительно повысить боевой дух немецкого солдата. По мере приближения развязки нацистские вожди прибегали к более жестким, устрашающим методам. Запугивание масс оставалось самым эффективным оружием, и Геббельс не гнушался пользоваться им. Чтобы держать народ в повиновении, использовали грозный призрак большевизма. 16 марта 1945 года национал-социалистски настроенным офицерам 25-й армии, базировавшейся в Голландии, отдали приказ, который мы приведем ниже. Эти офицеры выполняли в немецкой армии функции, аналогичные функциям комиссаров в Красной армии; правда, с меньшим успехом. Документ иллюстрирует пропагандистский курс, которого следует придерживаться в разговорах с рядовыми, и состоит из ряда предупреждений об ужасах, ожидающих немецкий народ «в случае капитуляции».
«Как естественное последствие репараций, требуемых Московской репарационной комиссией, весь немецкий сельскохозяйственный потенциал предоставляется в распоряжение Москвы, и намеренно созданный голод будет использован в качестве меры подавления немецкого народа.
Советские власти заставят Германию трудом возместить нанесенный им ущерб. Для этого Москва депортирует миллионы немцев в Сибирь на рабский труд. Немецкая промышленность будет работать на благо врагов Германии.
В результате депортации и рабского труда все родственники будут оторваны друг от друга навсегда. Семья, как основа жизни нации, будет уничтожена...
Звери в человечьем обличье будут насиловать и убивать немецких женщин...
Немецких детей силой отберут у родителей, депортируют и воспитают как большевиков.
Немецкий народ как организованное сообщество будет уничтожен. Германия превратится в огромное кладбище. Тем, кто выживет, надеяться не на что...
Нынешние лишения и страдания – ничто по сравнению с полным уничтожением, к чему стремятся наши враги. Все это произойдет в случае капитуляции. Весь немецкий народ поднялся на борьбу за свое будущее и сражается, как единая вооруженная нацистская армия».
Но самым главным средством устрашения все еще была угроза смерти. То, что когда-то было суровой карой за самые гнусные преступления, становилось всеобъемлющим наказанием за самые незначительные проступки. Слово «смерть», написанное прописными буквами, появлялось в каждом приказе, в каждом призыве. Смерть – последняя отчаянная мера для спасения того, что уже никак нельзя было спасти.
Смерть за то, что не взорвал вовремя мост. Смерть за то, что тебя сочли дезертиром. Смерть за то, что отступил без приказа. Смерть за то, что не сражался насмерть... 12 февраля 1945 года фельдмаршал Кейтель издал приказ о смертной казни за следующие деяния:
«От имени фюрера приказываю:
...Любой офицер, который поможет подчиненному незаконно покинуть зону боев, легкомысленно и необоснованно выписав ему пропуск или другие отпускные документы, считается саботажником и приговаривается к смерти.
Любой подчиненный, обманом добывший отпускные документы или задержанный с фальшивыми документами, приговаривается к смерти...
(подпись) Кейтелъ, фельдмаршал».
А 5 марта 1945 года генерал-полковник Бласковиц из группы армий «X» приговорил к смерти отставших от своих частей:
«Начиная с полудня 10 марта все солдаты всех родов войск, задержанные вне своих частей на дорогах или в деревнях, в тыловых колоннах, среди гражданских беженцев, здоровыми на перевязочных пунктах и заявившие, что ищут свои части, предстанут перед трибуналом и будут расстреляны...
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
