Джонатан Мэйберри. Gameworld
1
– Кто готов умереть?
Как только эти слова раздались из колонок, тысяча голосов слилась в один оглушительный, нечленораздельный, кровожадный вопль.
Владелец клуба, Саке Чиба, оскалился в злобной улыбке садиста. Он был одет в блестящий зеленый костюм с воротником на булавке и туфли из кожи ящериц, которые стоили больше, чем большинство солдат зарабатывали за месяц. Хогарт Фикс наблюдал за ним со скамейки участников, крича и ликуя вместе со всеми.
– Кто хочет крови на этом помосте?! – проревел Чиба, показывая пальцем на металлический пол у себя под ногами. Помост не был ни смягчен, ни подпружинен. Не было никаких матов. Одна неумолимая сталь да краска. Все было выкрашено в желтые и белые тона, чтобы кровь выделялась на их фоне. Кровь была всегда. В основном красная. Иногда человеческая. И вся она проливалась за деньги.
Фикс сидел в конце второго ряда борцов. Сегодня он не был заявлен в программе, так что при известной доле везения не должен был даже подниматься на помост. Он был хорошим борцом, не хуже большинства сидящих рядом мужчин и женщин, но бороться приходилось не только с мужчинами и женщинами. В спецназе бойцов учили выигрывать битву любой ценой, включая чертову кучу жестких, бескомпромиссных приемов рукопашного боя, однако в бой их отправляли, вооружив всевозможными пушками, ножами и взрывчаткой. И одев в бронекомплект.
У Чибы все было иначе.
Борцы носили шорты из спандекса. Женщинам позволялось надеть спортивный лифчик. Никаких гульфиков и подкладок. Руки обматывались бинтами, но не допускались ни загубники, ни кевларовая защита, ни щитки из паучьего шелка. Ничего подобного. Плоть и мышцы, кровь и кость – и преимущества знаний и опыта.
Против монстров.
Накануне вечером в титульном матче на помост поднялся крупный парень-серб, который отмотал пять циклов службы в Интернациональной советской армии и держал рекорд побед в земных боях без правил – двадцать восемь к одному. Он был тот еще здоровяк. Фикс не хотел бы встретиться с ним в темном переулке, не имея при себе как минимум миномета. В начале встречи серб был явным фаворитом. Сражайся он с любым из тех, кто сидел на скамейке, он бы точно одержал верх. Но его унесли с помоста в мешке для трупов. Точнее, те его части, которые не сожрал тигр.
Если можно было назвать этого подонка тигром. Трансгеника – забавная штука. Тело было тигриное, но пасть при этом открывалась, как у змеи, а внутри нее скрывались мешочки с нейротоксинами иглобрюха. Когда Чиба выпустил это чудище из клетки, серб продержался дольше ожидаемого. Восемьдесят семь секунд. Первые шесть рядов оказались полностью забрызганы кровью.
Вот как все работало. Если бы серб одолел тигра или хотя бы продержался полные три минуты, полученных денег ему хватило бы, чтобы купить ферму на одной из терраформированных лун. Даже довольно большую. Может, он выращивал бы гашиш для команд дальнобойных транспортов. Но вместо этого уборщики собрали достаточно фрагментов его тела, чтобы провести похороны, а его плата за участие – несколько тысяч – была отправлена обратно его матери, на Землю. Фикс не знал, какое сообщение сопровождало деньги. Возможно, его гибель списали на проблемы с гермошлюзом. Это был весьма популярный предлог.
Саке Чиба все еще разогревал зрителей перед следующим поединком. Бывший борец сумо из Нью-Осаки, он тоже был весьма крупным. Завершив карьеру на пике формы, он вложил половину своего состояния в промоушн, а вторую половину – в акции технологических компаний. Он принадлежал к новому классу триллионеров и, казалось, просто не мог перестать зарабатывать деньги. Его последний проект, Gameworld, фактически был подпольным, но люди знали о нем. Шептались о нем. Хвастались, что уже здесь побывали.
Хогарт Фикс пришел сюда именно ради Чибы. Не ради боя. Не ради монстров-мутантов. Не ради чертовой толпы богатых кровожадных ушлепков, которые тратили безумные деньги на билеты на нелегальные поединки.
Ради Чибы.
Если ты хотел поставить на что-то, заняться с чем-то сексом, съесть что-то или убить, обращаться следовало к Чибе. А поскольку Gameworld находился «на камнях» – в той части пояса астероидов между Марсом и Юпитером, о территориальной принадлежности которой по-прежнему велись споры, – ему это сходило с рук.
