– Ну, в таком случае поищите где-нибудь еще для себя транспорт, сэр. Я не хочу, чтобы меня видели в компании родственника простого боксера.
В этот момент проезд освободился, кучер взмахнул хлыстом, и высокомерная Клодина умчалась прочь, оставив Гарри стоять посреди дороги и смотреть вслед удаляющемуся элегантному экипажу. Через какое-то время он бросился за ним, догнал его, но увидел лишь усмешку красавицы.
Усмешку вызвала не очередная задержка движения. Это была реакция на окончательный и полный отказ Дэниэла. Клодина вся дрожала от уязвленной гордости и от удара, нанесенного ее чувству собственного достоинства. Она хотела, чтобы Дэниэл бегал за ней, а он дал ей понять, что потерян для нее безвозвратно. Образовавшуюся пустоту она заполнит другими мужчинами, другой страстью, другими удовольствиями. Она никогда больше не вернется, никогда больше не унизится.
Клодина засмеялась – это был единственный способ не разрыдаться. Она потеряла единственного мужчину, который что-то значил для нее. Как легко и коварно переросла ненависть во всепоглощающую любовь!
Два дня спустя Дэниэл привез Кейт и Джима в Истхэмптон, стараясь ехать как можно медленнее, чтобы не причинить лишнюю боль тренеру, который лежал среди подушек, укрытый одеялом. Дэниэл радовался, что Гарри оставил им в Чичестере простой экипаж, что позволило им вернуться неузнанными и не задерживаться в дороге. Они спешили как можно быстрее уложить Джима в постель и не хотели терять время, отвечая на восторженные приветствия толпы.
На окраине Истхэмптона Дэниэл повернул экипаж и поехал в сторону старого дома.
– Ты выбрал неверный путь, – заметила Кейт.
– Но… – Он оглянулся и по взгляду жены понял, что она имела в виду.
– Поехали домой, – мягко сказала она, глаза ее улыбались, – домой в Истхэмптон-Холл.
Он улыбнулся в ответ, сгорая от желания поцеловать эти прекрасные губы, желая дотронуться до нее и любить ее долго и страстно, но это придется отложить.
– Домой так домой.
Он взмахнул хлыстом и, забыв про раненого, пустил лошадей галопом, а Кейт кричала ему, чтобы он сбавил скорость.
Слуги выбежали на крыльцо, чтобы унести Джима. Дэниэл и Кейт рука об руку подошли к дому. На крыльце Дэниэл обнял ее и поцеловал с нежностью и любовью.
– Уорвик дома! – раздались крики с улицы.
Казалось, что эти крики услышал весь курорт. Через минуту на улице собралась огромная толпа. Со всех сторон стекались ликующие люди, размахивая плакатами и флагами. В конце улицы били в барабаны и дудели в трубы. Кейт хотела оставить Дэниэла одного приветствовать поклонников, но ни он, ни толпа не дали ей уйти. Она стояла рядом с мужем, махая и улыбаясь, пока они оба окончательно не выбились из сил и не зашли в дом. Вечером на пляже зажгли костры, а по улицам проходили процессии с факелами, напоминающие ярких горящих змей. Празднование продолжалось до рассвета.
Всю неделю Дэниэла осыпали почестями как нового чемпиона. Он посещал бесчисленные банкеты, ему вручили увесистый чемпионский кубок. Лондонские врачи осмотрели его плечо, травма которого усугубилась в ходе поединка, и пришли к выводу, что ему больше нельзя выходить на ринг.
В результате он публично объявил о своей отставке в Пяти Дворах. Джим уже достаточно оправился, чтобы сопровождать Дэниэла и присутствовать на финальном дне его карьеры, так же, как присутствовал на первом. Никогда еще в Пяти Дворах не собиралось больше народа. Когда Дэниэл поднялся на сцену, раздались бурные овации, которые на несколько минут задержали церемонию. Наконец мистер Джексон успокоил публику и вручил Дэниэлу великолепный пояс небесно-голубого и изумрудного цветов, пряжка которого представляла собой два золотых кулака с памятной надписью на обратной стороне. Когда чемпион надел его, снова раздались аплодисменты. Мистер Джексон взял слово:
– Вот и завершилась карьера, которая войдет в анналы истории бокса. Как вы знаете, его величество, король Георг Четвертый, когда был еще принцем Уэльским и принцем регентом, страстно увлекался боксом и до сих пор с величайшим уважением относится к этой профессии. Он был моим личным покровителем, когда я боролся на ринге, и я входил в число боксеров, составлявших почетный караул в день его коронации в Вестминстерском аббатстве. Сегодня я получил сообщение с просьбой представить Дэниэла его величеству на следующей неделе. Король желает услышать от него подробнейший рассказ о поединке. Фэнси, представляю вам нового чемпиона Англии – мистера Дэниэла Уорвика!
Все собравшиеся встали, отдавая дань уважения Дэниэлу, и аплодисменты еще долго не позволяли ему говорить.
– Джентльмены, благодарю вас за вашу доброту ко мне сегодня и за все время, что я провел на ринге. И пусть ваши кошельки, которые помогают каждому новичку и поддерживают славную науку самообороны в нашей стране, никогда не опустеют.
Дэниэл сошел со сцены. Люди снова встали, хлопали его по плечу и кричали, что ринг никогда больше не увидит равных ему. Джим, не стыдясь, вытирал глаза платком, пока они шли к экипажу, на котором вернулись в Истхэмптон.
Кейт выбежала им навстречу и радостно бросилась в объятия мужа, повиснув у него на шее. Джим, увидев, как страстно они целуются, с улыбкой покачал головой и пошел в гостиную, где горели все лампы и ночь заглядывала в раскрытые окна звездным небом. Жасси, как обычно, гуляла где-то со своим поклонником в сопровождении его старшей сестры, и Джим осознал, что ужинать им сегодня снова придется втроем. Это неправильно. Никто из них не отдавал себе отчета, что тренер стал вдруг незваным гостем. Жасси с головой погрузилась в свою жизнь и редко находилась дома. В ближайшее время ожидалась ее помолвка, а затем переезд в дом мужа.
Джим тяжело опустился в кресло, с наслаждением вытянув ноги после длительной поездки, и представил себя в чудесной комнате с видом на море. Не в этом элегантном поместье, которое Кейт из дворца превратила в жилой дом, наполнив его своим теплом и счастьем, оживив любовью. Ее и Дэниэла настолько поглотила любовь, что они ни в ком больше не нуждались. Ему надо уходить.
За ужином Кейт и Дэниэл так горячо обсуждали его уход из бокса и предстоящий визит к королю, что Джиму удалось вставить слово только в самом конце трапезы.
– Ты знаешь, Дэниэл, что не только ты ушел сегодня из бокса. Вместе с тобой ушел и я. Теперь я хочу идти своей дорогой и жить в своем собственном доме.
Супруги смотрели на него в ужасе и испуге.
– Но вы не можете бросить нас, – воскликнула Кейт. – Вы часть нашей семьи. И принадлежите этому дому.
– Это даже не стоит обсуждать, – отрезал Дэниэл, желая положить конец неприятному разговору.
Джим покачал головой:
– Извините за то, что поправляю вас, миссис Уорвик, но я не принадлежу этому дому. Вы с Дэниэлом принадлежите друг другу и вашему сыну. Надеюсь, Господь даст вам еще много детей. Я прошу вас отдать мне старый дом. Не могу смотреть на его закрытые окна и двери. Поскольку вы не хотите его продавать, я с удовольствием проведу там остаток своих дней. – Его глаза блестели. – Ричард станет навещать меня, когда подрастет, я думаю, что еще смогу научить его использовать кулаки по назначению.
