– Пойдем!
Эти слова произнесла Ленья. Она взяла его за руку и потянула за собой к сходням. Он тряхнул головой, чтобы отогнать мысли о своих странных ощущениях, и пошел за ней.
Джустиниани сошел на берег первым и теперь шагал навстречу раскрывшему свои объятия императору. Некоторые из присутствующих удивленно ахнули от такого проявления фамильярности, что было грубым нарушением этикета, но ни император, ни генуэзец не обратили на это ни малейшего внимания.
И тут Джон Грант заметил девушку, стоящую возле императора и тоже наблюдающую за тем, как он обнимается с Джустиниани. Все его недавние мысли и почти непреодолимые эмоции сразу отошли в сторону. Он почувствовал себя каким-то другим, обновленным, как будто только что родившимся на белый свет. Внутри него все затрепетало, словно имеющиеся в теле нервные окончания впервые в его жизни подверглись воздействию со стороны окружающей среды. Почувствовав слабость в коленях, он глубоко вдохнул прохладный воздух, чтобы прийти в себя.
Уже один только облик девушки мгновенно наполнил его сердце грустью. Ее лицо имело форму сердца, ее губы были темно-красными, а глаза – черными, как у птицы. Уставившись на нее, он видел, как она приоткрыла рот, как будто собиралась произнести какие-то слова, но ничего не сказала. Больше всего прочего ему хотелось услышать ее голос и узнать, о чем она думает в этот момент. Ветер дул в сторону берега, и под тканью платья, плотно облегающей фигуру девушки, вырисовывался каждый выступ ее тела, однако он испытывал отнюдь не обычную похоть. Вместо привычных для него физических потребностей он впервые в жизни ощущал что-то похожее на панику… Ему показалось, что время, которое у него еще имелось, стремительно сокращается.
Его голова наполнилась мыслями, которые ему захотелось изложить ей, лишь ей одной, ибо только она сумела вдохновить его так, что у него внезапно возникли эти умные мысли. Теперь, когда он увидел ее, для него приобрело очень важное значение – пожалуй, даже самое важное – то, что ему следует, не теряя ни минуты, объяснить ей важность и срочность всего этого.
Ленья, почувствовав перемену в настроении своего молодого спутника, поняла, что что-то привлекло его внимание и что он о чем-то напряженно думает. Проследив за его взглядом, устремленным на берег, она тоже заметила эту девушку.
– Что с тобой случилось? – спросила она.
Несмотря на то что вопрос застал его врасплох и он все еще стоял с открытым ртом, продолжая таращиться на очаровавшую его девушку, Джон Грант все-таки услышал Ленью и через несколько секунд повернулся к ней.
– А?.. – растерянно произнес он.
– Ты увидел что-то такое, что тебе понравилось? – спросила она. – Милашку, стоящую в тени императора, но отнюдь не затмеваемую им?
Джон Грант, ничего не сказав в ответ, снова отвернулся от Леньи и стал искать глазами привлекшую его внимание девушку. Однако она уже отошла куда-то в сторону, оказавшись в толпе зевак, и, к разочарованию Джона Гранта, почти пропала из его поля зрения. Теперь он видел только ее макушку и длинные каштановые волосы с пробором по центру.
Постаравшись взять себя в руки, юноша стал наблюдать за Джустиниани, который сейчас говорил с императором.
– Интересные времена, – произнес генуэзец, отстраняясь от императора, чтобы можно было видеть его лицо.
– Да, интересные, – согласно кивнул император, и Джон Грант заметил, как он невесело улыбнулся.
– Я ожидал гораздо более теплого приема от этих ваших турок, – усмехнулся Джустиниани. – Где флот, о котором вы меня предупреждали?
Император Константин обхватил своего друга рукой за плечи и повел его прочь от корабля в сторону ворот, за которыми находился город.
– У них много десятков судов, – сказал он. – Но суда эти – галеры с невысокими бортами, которые перемещаются по воде с помощью весел. Хотя таких судов у них много и движутся они быстро, турки вряд ли осмелятся сойтись с высокобортными кораблями – такими, как у вас, – в открытом бою.
– Значит, у них еще нет преимущества абсолютно во всем, – заметил Джустиниани.
– Нет, – подтвердил император. – По крайней мере пока.
– Вы закрыли доступ в город? – спросил генуэзец.
– Да, уже, – ответил император. – Мы теперь – остров.
Он пошел быстрее и показал рукой в сторону стен, обращенных к суше.
– У нас тут рядом есть лошади, – сказал он. – Поехали побыстрее. Они в любой момент могут предпринять свою первую попытку штурма.
Большинство людей, находившихся на борту первого корабля, сошли вслед за своим командиром на берег. Остальные каракки тоже уже причаливали к берегу. Джон Грант сошел на причал вместе с Леньей, и они вдвоем отправились вслед за всеми остальными в город. Он посмотрел вперед, пытаясь увидеть очаровавшую его девушку, и заметил ее рядом с императором.
– Ну-ну, – сказала Ленья. – Вот так первое впечатление!
Высоко в небе летел невозмутимый, высокомерный бородач, поддерживаемый потоками теплого воздуха и наблюдавший за движениями малюсеньких существ, которые, не обладая способностью летать, суетились сейчас под ним на земле. Он не слышал резких звуков выкрикиваемых приветствий и приказов, но вслушивался в шум сталкивающихся потоков воздуха, которые позволяли ему парить в вышине и разглядывать сверху местность в поисках чего-нибудь такого, что могло представлять для него интерес.
Он только что наблюдал за кораблями, похожими на насекомых, которые движутся по гладкой поверхности пруда. Они теперь, как он заметил, стали неподвижными, и от них потянулась вереница людей, тащивших на спине какие-то тяжести, от которых им приходилось сгибаться и идти медленно. Вереница эта становилась все длиннее и длиннее. Она проникла через отверстие в высоких белых стенах и, причудливо извиваясь, двигалась по мощеным улочкам, ведущим вверх, прочь от воды, в сторону большой площади, выложенной ослепительно-белым плитняком. С большой высоты эти люди, выстроившиеся в длинную живую цепочку, были похожи на муравьев или термитов.
И тут вдруг внимание птицы привлекло нечто совершенно новое.
В поле зрения бородача всегда фигурировали скопления точек – результат взаимодействия протеинов его глаз и дневного света, порождающего свободные облачка электронов, которые беспомощно выстраивались в магнитном поле земли. Подобно душам-близнецам, вечно путешествующим вместе, электроны и магнитное поле чувствовали друг друга. Неразрывные связи удерживали электроны вместе, каким бы ни было расстояние между ними. Эти бесконечно малые частицы были объединены невидимой, но сильной связью, которая происходила из сердца самой Вселенной, и для данной птицы следствием этого объединения было безошибочное чувство направления. Каким бы магическим ни казалось это явление, бородач видел перед собой только неподвижный узор, постоянно находящийся в его поле зрения и всегда показывающий ему, где находится север.
Однако бородач повернул сейчас не на север, а на восток, ибо именно в этом направлении его несравненно зоркие глаза заметили пищу. Он стал снижаться вниз по спирали, приближаясь к своей цели – телу человека. Это было тело Риццо, несчастного капитана венецианского корабля, все еще выставленное на всеобщее обозрение на длинном шесте над зубчатой стеной крепости Румелихисар в качестве предупреждения для всех. Процесс разложения шел уже вовсю, однако тело все еще оставалось целым. Руки и ноги мертвеца тихонько раскачивались на ветру, и со стороны могло показаться, что человек по-прежнему жив.
