Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
На палубе царила суматоха. Одни бежали на корму, другие – в обратном направлении. Кто-то остался на носу.
Дикштейн подбежал к бортовому трапу. Закинув автомат на плечо, он немного передвинул Сузу на другое и шагнул через леер.
Оглянувшись на палубу, он понял, что его заметили.
Одно дело – приметить незнакомое лицо и отложить все расспросы на потом, другое – увидеть, как кто-то покидает судно с чьим-то телом на плечах.
Пуля со звоном отскочила от корпуса в сантиметре от уха. Дикштейн поднял голову: на него сверху смотрели трое, двое были вооружены. Держась за трап левой рукой, правой он достал пистолет и выстрелил вверх. Те отпрянули назад.
Нос судна задрался, и его качнуло влево. Бросив пистолет в море, он схватился за лестницу правой рукой. Нога соскользнула со ступеньки, и Дикштейн с ужасом почувствовал, что Суза съезжает с плеча.
– Держись за меня! – крикнул он, даже не зная, слышит она или нет. – Не-е-ет!
В этот момент ее руки разжались, и она камнем полетела вниз.
Дикштейн обернулся, нашел глазами шлюпку и прыгнул, приземлившись на дно с грохотом.
Кидаясь от борта к борту, он звал ее в кромешной тьме…
И тут сквозь шум ветра донесся крик. Обернувшись, он увидел над водой ее голову между шлюпкой и корпусом «Карлы».
Он не мог до нее дотянуться – слишком далеко…
Она снова закричала.
Шлюпка была привязана к судну веревкой, большая часть которой валялась на дне. Перерезав ее ножом, Дикштейн бросил конец Сузе.
Она протянула руку – и с головой ушла под волну.
Хотя сверху опять стреляли, Дикштейн не обращал внимания, напряженно вглядываясь во тьму. Из-за сильной качки шлюпку и судно болтало в разные стороны, и шансы попасть в него были невелики.
Через несколько секунд, показавшихся ему часами, Суза вновь всплыла на поверхность и ухватилась за веревку. Он потянул веревку на себя, быстро перебирая, затем перегнулся за борт и схватил девушку за руки.
Наконец-то они вместе! Он больше никогда ее не отпустит…
Сверху раздалась очередь: теперь стреляли из пулемета. Дикштейн рывком завел мотор и упал на Сузу, прикрывая ее своим телом. Шлюпка рванула прочь, в никуда, прыгая по волнам, как заблудившийся серфер.
Внезапно стрельба прекратилась. Дикштейн оглянулся: «Карла» скрылась из виду.
Он взялся за штурвал, глянул на компас и проложил примерный курс. Включив рацию, вызвал «Копарелли».
Дожидаясь ответа, он взял Сузу на руки, словно ребенка.
По воде донесся приглушенный звук взрыва: сработала магнитная мина.
Радист «Копарелли» вышел на связь.
– На «Карле» пожар, – сообщил Дикштейн. – Возвращайтесь и заберите меня. Подготовьте лазарет для девушки – у нее сильные ожоги. – Дождавшись подтверждения, он выключил рацию и вгляделся в безжизненное лицо Сузы. – Не умирай, прошу тебя… только не умирай…
Открыв глаза, она взглянула на него. Ее губы шевельнулись. Он склонился над ней, чтобы лучше слышать.
– Это правда ты? – прошептала она.
– Я, – ответил он.
Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.
– Я постараюсь.
И тут раздался страшный взрыв – огонь добрался до топливных баков. Небо озарилось языками пламени, воздух наполнился жутким грохотом. Вскоре свет и шум исчезли, и вместе с ними исчезла «Карла».
– Все, пошла на дно, – сказал Дикштейн, взглянув на Сузу. Ее глаза снова закрылись: она потеряла сознание, но на губах так и застыла улыбка.
Эпилог
Натаниэль Дикштейн ушел из «Моссада», и его имя стало легендой. Он женился на Сузе и увез ее в кибуц: днем они ухаживали за виноградником, а ночью как одержимые занимались любовью. Дикштейн организовал политическую кампанию за изменение законов о гражданстве: он хотел, чтобы его дети считались евреями, а еще лучше – чтобы эту классификацию отменили вовсе.
С детьми они решили повременить: Суза была еще молода, да и спешить некуда. Ее ожоги так и не зажили целиком. Иногда в постели она жаловалась: «Боже, какие у меня жуткие ноги!» – в ответ он целовал ее колени и шептал: «Они прекрасны…»
Война Судного дня застала израильскую армию врасплох, за что Пьера Борга обвинили в непродуктивной деятельности разведки, и ему пришлось подать в отставку. На самом деле все обстояло несколько сложнее – отставке немало посодействовал офицер русской разведки Давид Ростов – пожилой мужчина с шейным корсетом, который ему пришлось носить до конца жизни. Он отправился в Каир и принялся раскапывать все события того года, начиная с допроса и гибели израильского агента Тофика в начале 1968-го. В результате всплыла истинная роль Каваша. Однако вместо того, чтобы судить последнего за шпионаж, Ростов предложил египтянам снабжать его дезинформацией, которую наивный Каваш своевременно передавал Боргу.
Как следствие, Нату Дикштейну пришлось вернуться и занять пост Борга. Восьмого октября 1973 года он присутствовал на чрезвычайном совещании кабинета министров. На третий день войны Израиль оказался в сложной ситуации. Египтяне пересекли Суэцкий канал и оттеснили израильтян за Синай с тяжелыми потерями. На Голанских высотах наступали сирийцы – опять же, нанося серьезный урон израильской армии. Кабинет обсуждал предложение сбросить атомные бомбы на Каир и Дамаск. Даже самые воинствующие министры были не в восторге от этой идеи; с другой стороны, положение было отчаянное, а американцы тянули с поставкой оружия, которая могла бы изменить ход военных действий.
Собрание уже склонялось к решению использовать ядерное оружие, как вдруг подал голос Нат Дикштейн:
– Можно сказать американцам, что мы сбросим бомбы – скажем, в среду, – если они не пришлют оружие немедленно…
Так и поступили.
Поставка оружия переломила ход войны. В Каире тоже созвали чрезвычайное совещание. И снова никому не хотелось ядерной войны на Ближнем Востоке; и снова политики начали убеждать друг друга, что другой альтернативы нет; и снова все решило неожиданное вмешательство.
Вмешались военные. Зная о выдвинутом предложении, они провели проверку боевой готовности ядерных сил и выяснили, что плутоний в бомбах был заменен металлическими опилками. Подозрение пало на русских, которые к тому же успели вывести из строя реактор в Каттаре, прежде чем их выгнали из Египта в 1972 году.
Той ночью один из президентов разговаривал со своей женой перед тем, как задремать в уютном кресле.
– Все кончено, – сказал он. – Израиль победил – раз и навсегда. У них есть бомба, а у нас нет, и этот факт определит ход истории региона до конца века.
– А как же палестинские беженцы? – спросила она.
Президент пожал плечами и принялся раскуривать последнюю трубку.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
