— Вы ищете чью-то могилу?
Она посмотрела на него так, будто он сам только что восстал из мертвых. Широко раскрыв глаза, она отступила на шаг назад.
— Я здешний служитель, — попытался он успокоить ее. Он видел, что женщина в панике. — Если вы скажете мне, чью могилу вы ищете, я, возможно, смогу вам помочь.
Она испуганно огляделась по сторонам.
— Михаила, — сказала она. — Михаила.
— Кого?
— Михаила.
— А фамилию вы знаете? По одному имени я вряд ли догадаюсь.
— Хоппе. Возможно, Хоппе.
— Хоппе? Как у доктора? Вы, наверное, ищете его отца. Он, действительно, здесь похоронен. Но его звали не Михаил. Я могу вам…
Она резко покачала головой.
— Один из моих… Один из детей. Из мальчиков.
— А, вы про этого Михаила? Михаил, Гавриил и Рафаил. Как архангелы.
Последнюю фразу она как будто не поняла. Она явно была не в себе. А может быть, даже неверующая.
— Михаил Хоппе, — повторила она. — Сын доктора.
Значит, он правильно ее понял. Скорее всего, она ошибалась.
— Но ведь он не умер, мефрау.
Теперь женщина кивнула.
— Умер, — сказала она. — Еще на прошлой неделе.
— Я думаю, вы заблуждаетесь. Они серьезно больны. Это я знаю. Но чтобы умер? И еще на прошлой неделе? Тогда его давно бы уже похоронили. А здесь за последние четыре месяца не было похорон. Я действительно думаю, что вы ошиблись.
— Нет, так сказал доктор. Я уверена. Он так сказал мне.
И тут служитель все понял. Это была та самая женщина, о которой все говорили в последние дни, это она приставала к детям Марии Морне и утверждала, что она мать детей доктора. Это была она! И она была чокнутая. Так говорили.
— Здесь нет могилы Михаила Хоппе, мефрау, — резко сказал он. — Вы это придумали. Он не умер.
— Вы лжете! Все лгут! Все! — громко закричала она, театрально воздев к небу руки.
— Здесь кладбище, мефрау. Я не могу допустить…
Но она уже развернулась и побежала к выходу. Он поспешил за ней и увидел, что она пошла прямо к дому доктора. У нее даже был ключ. Она несколько минут провозилась с замком на калитке, но потом сразу побежала дальше, по садовой дорожке к входной двери. Не оглядываясь, она скрылась в доме.
Дверь в комнату была открыта. Она была уверена, что закрыла ее, когда уходила.
— Гавриил! Рафаил!
Ее голос прозвучал совсем слабо. Женщина чувствовала, как стучит у нее в висках. Резко заболел живот. Она осторожно подошла к двери.
— Гавриил? Рафаил?
Она заглянула в комнату. В кровати кто-то лежал. Женщина боялась, что там никого не окажется.
Она прошла дальше в комнату и остановилась в ногах кровати. Там был только один ребенок. Место, где лежал Рафаил, опустело. Там осталось грязное пятно. Как будто кто-то всадил ей в живот нож.
Она машинально подошла к другой стороне кровати. Склонилась над Гавриилом и осторожно обняла его. Чуть приподняла его тельце, поддерживая голову.
— Где Рафаил? Гавриил, где Рафаил? Гавриил, посмотри на меня.
Гавриил не реагировал. Он еще дышал, слава Богу, он еще дышал, но глаз не открывал. Только дышал.
Она снова опустила его на кровать. Мальчик был таким легким, что подушка под его головой почти не примялась.
Ее дыхание сбилось. Как будто кто-то сжал пальцы у нее на горле. Женщина оглянулась, ища по сторонам, хотя знала, что Рафаила в этой комнате нет.
Он не умер.
Доктор перенес его в другую комнату, решила она. Наверное, там и Михаил. Соломинка, за которую она ухватилась.
Она вышла из комнаты и еще раз обернулась.
— Я сейчас вернусь, — сказала она. — И приведу твоих братиков. Рафаила и Михаила. Я схожу за ними.
Ею управляли надежда и отчаяние. Ярость. И все больше и больше ненависть. К мужчине, по чьей вине все это произошло. И который никак не унимается.
Она нашла его в приемной. Он стоял к ней спиной. И мыл руки.
— Где они?
Голос стал хриплым. Женщина давно ничего не пила. Она потеряла счет времени. Не знала, как долго отсутствовала.
Доктор оглянулся через плечо, продолжая мыть руки. Потом закрыл кран.
— Где они? Где Михаил и Рафаил? Они не умерли. Я знаю. Они живы.
Он потянулся за полотенцем и стал тщательно вытирать руки. Сверху, снизу, палец за пальцем, между пальцами.
Она быстро огляделась. Ее взгляд упал на смотровое гинекологическое кресло. И снова будто кто-то ударил ее ножом в живот. Словно желая еще больше подпитать свою ненависть, она коснулась пальцами выпуклого шрама. Сквозь ткань на блузке она почувствовала его как укол шипа. Каждый шов был шипом, коловшим ее. Сорок восемь швов. Она часто их пересчитывала.
— Где они? — настойчиво спросила она.
Доктор повесил полотенце на место.
— Они мертвы, — сказал он. — Они оба мертвы.
Он даже не взглянул на нее.
— Вы лжете. Уже в который раз вы мне лжете.
Он громко шмыгнул носом и покачал головой.
— Вы хотите их видеть? Тогда вы мне поверите? Если увидите?
Она не ожидала, что он так быстро сдастся. И все-таки кивнула:
— Я хочу их видеть. Сейчас. Немедленно.
Она с трудом могла дышать.
— Я покажу их вам. Пойдемте.
Он прошел к двери за письменным столом, открыл ее и исчез в задней комнате.
Она немного замешкалась. Она представила себе, что сейчас увидит. Мальчики будут лежать на больничной койке, возможно, они будут под капельницами и в кислородных масках. А вокруг, скорее всего, будет наставлено много медицинских аппаратов. Скорее всего. К этому она готовилась. К такой картине. И вошла в комнату.
Как настоящие братья, они были рядом. Он поставил их рядом на пустой стол посередине комнаты и отошел на шаг назад, чтобы ей было видно.
Они парили. Согнув спины, опустив головы, закрыв глаза и сжав кулачки, они парили в воде. Два огромных стеклянных сосуда, в каждом из них — одно тельце.
Ей как будто перекрыли воздух. Женщина могла только выдыхать. Короткими рывками. Не могла вымолвить ни слова. Она даже не могла отвести взгляд от того, что стояло на столе.
Она пошатнулась и ухватилась за шкаф позади себя, опрокинув металлический лоток. Звук испугал и отрезвил ее. Как будто прозвучал откуда-то извне. Как будто она спала, а в это время что-то упало. Но она не проснулась. Ведь она не спала. И голос, который донесся до нее, тоже был настоящим. Без интонаций, без эмоций, но все равно настоящий:
