— Я приехал допросить узника, — сказал он.
— Иди к смотрителю, — ответил тамплиер. — Вторая дверь слева.
Робер прошел по коридору. Остановился перед указанной дверью и дважды постучал. Хриплый голос изнутри призвал его войти. Он толкнул дверь и, нагнувшись под притолокой, прошел в небольшую душную комнату. Сидевший за столом толстяк жадно пожирал куриную ножку и одновременно читал, водя пальцем по пергаменту. Мантия на нем не стиралась много месяцев и выглядела серой. Он поднял недовольные глаза.
— Что?
— Добрый вам день. Меня зовут Робер де Пари. Я прибыл из парижского прицептория поговорить с одним узником.
— Разрешение есть?
Робер протянул свернутый в трубочку пергамент. Продолжая хмуриться, смотритель шумно облизал пальцы и взял свиток. Быстро просмотрел и проворчал:
— Эскен де Флойран? Мне строго наказано никого к нему не допускать.
— У вас в руках повеление самого инспектора. — Робер ткнул пальцем в красную печать внизу свитка. Он говорил уверенно, но волновался. Тут недолго и самому оказаться узником Мерлана, а то и попасть в камеру смерти. Ведь за проникновение в покои инспектора и использование его печати полагалось суровое наказание. Может быть, не следовало…
— Ладно. — Смотритель с трудом поднялся. — Пошли вниз.
Робер схватил свиток и последовал на смотрителем, вытирая со лба струйки пота.
По лабиринту коридоров и лестниц они спустились на нижние этажи. С каждым поворотом становилось все холоднее. Робер уже дважды ударился головой о низкий потолок и потом шел пригнувшись, все время прижимая руку к мечу, чтобы тот не ударялся о стену. Смотритель же, напротив, двигался по коридорам с удивительной легкостью. Собственные габариты ему совсем не мешали. Наконец они пришли к закутку, где кроме нескольких застланных одеялами коек стояли две скамьи и стол, за которым сидели четыре сержанта в черных туниках. Двое играли в дротики. При появлении смотрителя все встали.
— Откройте камеру Флойрана.
Один сержант взял с консоли факел и, сняв с крюка связку ржавых ключей, направился к большой черной двери. Отпер ее, затем поднял решетку. Робер двинулся следом за смотрителем и сержантом по темному коридору, где по обе стороны в стенах были видны двери. От зловонных испарений щипало глаза. В коридоре стояла гробовая тишина. Лишь однажды, когда факел осветил одну из дверей, за ней раздался слабый стон. В конце коридора они остановились. Сержант сунул ключ в замочную скважину, скрипнул засов, и дверь отворилась.
В маленькой камере на полу, прижав к лицу ладони, сидел сгорбленный человек. С руками тонкими, как у ребенка. Сквозь широкие дыры в лохмотьях виднелось тело в ссадинах, заживших и свежих. Некоторые раны гноились.
Робер повернулся к смотрителю.
— Я должен поговорить с ним наедине.
Смотритель мотнул головой.
— Нет, это не…
— Меня прислал инспектор Пейро. — Робер тряхнул свитком. — Уходи, если не хочешь, чтобы он призвал тебя к ответу.
Смотритель сузил глаза, помолчал, затем кивнул стражнику.
— Оставь ему свет.
Пока сержант зажигал факел на стене коридора, Робер вспомнил, что не спросил об очень важном.
— Погоди! — крикнул он вслед смотрителю. — Кто дал приказ поместить сюда узника?
— Не знаю. — Смотритель взмахнул рукой, указывая на свиток в руке Робера. — Но на нем тоже стояла печать инспектора.
Едва сдерживаясь, чтобы не выдать удивление, Робер приблизился к узнику, похожему на призрака. Его серые губы потрескались и кровоточили, волосы свисали, спутавшись в комья. Пока Робер решал, что сказать этому живому трупу, тот заговорил сам:
— Пришел час моей смерти?
В заданном вопросе ощущалась надежда.
Робер присел перед ним на корточки.
— Нет, Эскен. Я пришел поговорить с тобой. — Он понизил голос до шепота. Смотритель, наверное, находился где-то недалеко, в коридоре. — Расскажи, почему ты здесь оказался?
Эскен испуганно затряс головой и начал раскачиваться туда-сюда.
— Пойми, я спрашиваю для твоей же пользы. — Робер в расстройстве вздохнул. — Говори, у нас мало времени.
Эскен хрипло рассмеялся.
Робер поморщился и бросил взгляд на закрытую дверь.
— Жерар рассказал мне твою историю, но я хочу услышать ее от тебя.
Звякнув цепями, Эскен подался вперед.
— Жерар? — Он слабо улыбнулся. — Славный юноша. Отец будет им гордиться. — На его лице вновь появилось страдальческое выражение. — А вот его отцу суждено страдать. Ведь он мертвый.
— Жерар жив, Эскен.
— Да не Жерар, ты, глупец! — Эскен подтянул к себе костлявые колени. — Мартин.
— Мартин? Твой племянник?
— Не стану я ничего тебе рассказывать, — свирепо прошептал Эскен. — Теперь до него не доберешься. Не выйдет. Он в руках Божьих.
— Говори, Эскен. Мне нужно это знать.
— Нужно? — Узник прищурился. — Нет, брат, это мне нужно. Очень нужно выбраться отсюда на свет божий.
— Сейчас нельзя.
— Ну, тогда и ты не получишь желаемое. Вызволи меня отсюда, тогда расскажу. — Эскен откинулся спиной на стену и закрыл глаза.
Робер растерялся. Угрожать этому человеку не имело смысла. Смерть для него была избавлением.
— Если все это правда, тогда…
— Стража! — крикнул Эскен. — Пусть этот человек уйдет!
Услышав в коридоре шаги, Робер выругался и свирепо посмотрел на Эскена. Тот, в свою очередь, воинственно смотрел на него. На размышления у рыцаря оставалось меньше минуты. В руке он сжимал свиток с печатью Гуго, которая давала власть выполнить все требования Эскена. Правда, повернуть назад потом будет уже нельзя. Но в тюрьму Эскена бросили по приказу того самого человека, который проводил дознание на наличие в ордене ереси и сообщил, что ничего не нашел. Робер не мог вернуться отсюда ни с чем.
В дверях камеры появился смотритель. Из-за его спины выглядывал сержант.
— Снимите с узника кандалы! — громовым голосом приказал Робер. — Я забираю его с собой.
— Давай. — Робер впихнул дрожащего Эскена в амбар. Они оба промокли насквозь.
Снаружи сверкнула молния, и хрупкое строение сотряс раскат грома. Из зияющих дыр в крыше хлестали струи дождя. Эскен остановился, обхватив себя тонкими руками.
Робер принялся во мраке рыскать по амбару, пытаясь найти место, где можно укрыться. Помогали вспыхивающие одна за другой молнии.
— Иди сюда! — крикнул он Эскену.
Тот не пошевелился. Роберу пришлось подойти и привести его за руку. Он набросил на бревно у стены свою мантию, затем снял пояс с мечом и накидку, которую протянул Эскену. Недавний узник отпрянул от нее как от ядовитой змеи.
