Она покачала головой.
– Он превратит их в легионеров. Тогда ты не сможешь прикоснуться к ним.
– Но их можно обнаружить! – радостно заорала старуха. – Ты увидишь их сразу же, едва они пустят стрелу точно в цель или избегут здсады… Вернувшись в Хаб, они будут отпущены на отдых, и ты сможешь захватить их, когда пожелаешь. А потом выпустишь Олибино кишки! Фанфары и летающий конский навоз!
– Почему бы тебе не сделать это самой? – спросил Зиниксо со своим обычным подозрением.
Надувшись, старуха отошла к Маленькому Цыпленку.
– Я и собиралась. Ты же сказал, чтобы я назвала цену. Мне нужен мой милый. – Она пригладила волосы гоблина, а крошка-дракон, уязвленный ревностью или чувствуя волнение хозяйки, снова вспорхнул с ее плеча. Он опять направился к Рэпу, но вдруг круто изменил курс и начал спиралью подниматься к дико раскачивающемуся фонарю.
Золото! Если взрослый дракон мог опустошить страну, отведав золота, то тогда такой малыш способен уничтожить Бельведер. Не задумываясь Рэп позвал его к себе, подальше от металла. Ему никогда не удавалось как следует ладить с птицами – гораздо послушнее ему были четвероногие, особенно лошади и собаки, а с кошками приходилось потруднее Но вероятно, дракон принадлежал к четвероногим существам, поскольку Рэп услышал ответ и увидел, как сверкающая искра изменила направление, приближаясь к нему.
Нечто вроде невидимого кожаного ремня хлестнуло его лицу – так, что голова Рэпа дернулась. Он вскрикнул о боли и неожиданности. Еще один резкий удар по другой щеке отбросил его на колени Оотиане.
– Болван! – прошипела она, помогая ему подняться.
Ошеломленный, он поднес руку к лицу, не осмеливаясь вскрикнуть – казалось, на него плеснули кипятком. Блестящая Вода зло уставилась на него, а малыш-дракон уже сидел у нее на плече.
– Держись подальше от моей Прелести, недоумок! Если ты не понадобишься Птице Смерти, я набью тебе брюх червями, переломаю тебе все кости и…
– Оставь его! – рявкнул Зиниксо. – Тебе же нужен король-гоблин. Ты позволишь мне послать туда Распнекса? Не откуда мне знать, что ты не захватишь моего прислужник? чтобы помочь Востоку или Югу?
Старуха снова визгливо захохотала и повернулась, отыскивая Распнекса.
– Так предскажи его судьбу!
На этот раз предсказание было кратким. Зиниксо просто уставился на своего дядю, а затем приглушенно хохотнул. Его смех был таким же низким, как рокот прибоя на берегу.
– Да, ты вернешься. Если будешь держаться подальше от женщин.
– Зеленые мне не по вкусу, – отозвался Распнекс. Волшебница погрозила ему узловатым пальцем.
– Придержи язык, гном! Превращайся в гоблина.
Колдун пожал плечами. Он начал стаскивать рубашку, и она растаяла на глазах. Серая кожа приобрела зеленоватый оттенок, кудрявые волосы удлинились и стали прямыми, сгустились и упали ему на сально поблескивающую грудь. Голова гнома уменьшилась в размерах, ноги удлинились. Ног и уши стали крупнее и заострились. Через несколько минут он превратился в гоблина среднего возраста, в кожаной набедренной повязке. Улыбнувшись, Распнекс показал, что его зубы, прежде похожие на камни, стали острыми. Волна обычного для гоблинов запаха протухшего жира заставила сморщить носы всех присутствующих в Бельведере.
– О, красавчик! – завизжала старуха. – Но смотри, чтобы иллюзия не исчезла! – Она протянула палец, и на лице бывшего гнома появился сложный рисунок татуировки. – Бегун из племени Волка!
Зиниксо поднялся.
– Встань вон там, Бегун, против ветра! Еще одно, волшебница. – Он с усмешкой взглянул на Маленького Цыпленка. – Он забрал слово, которое принадлежит мне.
Йоделло сказал: «Я украл слова у гнома».
– Подумаешь! У тебя останется третий – заколдованные пятеро знают слово. Отними его взамен.
Долгую минуту волшебник колебался, затем кивнул:
– Решено. Действуй, дядя. Вот тебе шанс искупить вину. Вы хотите забрать гоблина с собой, ваше всемогущество, или я должен доставить его вам?
Блестящая Вода пожала костлявыми плечами, и дракончик забеспокоился. Ветер бросил на лицо старухи прядь рыжих волос.
– Нет. Просто отправь их на материк. С такой судьбой он не пропадет.
Бормоча что-то под нос, она направилась к волшебному ковру.
– Не их, – поправил Зиниксо, – а его. Рэп ощутил внезапный прилив надежды. Блестящая Вода повернулась и нахмурилась.
– Фавн нужен мне! Птица Смерти убьет фавна. Иначе ничего не выйдет, ты же видел.
Волшебник покачал своей крупной головой и торжествующе заявил:
– Ты купила одного! Второй остался мне.
– Зачем он тебе?
– И тебе он не понадобится, если я убью его. А я это сделаю! И немедленно!
– Нет!
– Можешь не сомневаться. Считаю до трех! – Гном указал на Рэпа. – Один!
Оотиана вскочила с дивана и быстро отошла на безопасное расстояние. Горло у Рэпа перехватило так, что он едва дышал. Зиниксо мог уничтожить его, даже не задумавшись.
– Чего еще ты хочешь? – зло спросила Блестящая Вода. Похоже, первый раз она проиграла.
– Тебе достанется твой король. А я заберу королеву.
– Зачем? Чего ты хочешь от нее? Гном фыркнул.
– Решу позднее. Она – ценное приобретение, и этого пока достаточно. Два!
Оотиана застыла в ужасе, прижав руки к губам. Рэп попытался шевельнуться, но какая-то незримая сила приковала его к дивану. С другой стороны, зачем бороться? Эта смерть будет гораздо быстрее, чем смерть от рук волшебницы-гоблинки или ее любимчика Птицы Смерти.
– У меня ее нет, – мрачно заявила Блестящая Вода.
– Зато ты знаешь, где она.
Волшебница кивнула с явным нежеланием.
– Говори! – потребовал волшебник и не завершил отсчет.
– Ее забрала какая-то Раша. И пыталась продать Олибино. Но Восток не устроила цена.
Зиниксо зашипел и склонил голову, словно предвидя схватку.
– Что это была за цена?
– Можешь гадать сколько влезет. – Безумная уверенность, казалось, возвращалась к Блестящей Воде. – Но теперь королевы нет ни у кого, так что можешь успокоиться, сынок.
Волшебник вовсе не выглядел успокоенным, но разжал невидимые руки на горле Рэпа, и Оотиана испустила вздох. Холодный ветер взъерошил пропитанные потом волосы Рэпа.
Волшебница погладила дракона, который снова стал розовым. Рэпу опять послышалось мурлыканье.
– Эльф захотел ее, и я сказала, где ее найти.
– Где же?
– Она была в Зарке, в Араккаране. У Литриана в городе как раз был прислужник, и он уволок крошку из-под самого носа Олибино.
