— Ну… не знаю… Сива.
— Мило.
— Мы попробуем.
Мгновение, и перед Джошем оказалась всего одна сестра. Джош молил Бога, чтоб его план не провалился.
— Конечно, почему нет. Мы хотим бутылку шампанского.
Ничего не произошло. Сива пробовала снова и снова — все безрезультатно.
— Верно, а теперь вы превратились в нормальную женщину.
На миг Джош почувствовал укол совести при мысли о Сиде, Эде и Умнице Бобрихе. Ничего, он все исправит. Надо только найти для этой цели еще близнецов… мужчин.
Сива Пилчард обвилась вокруг Джоша.
— Что ж, слава богу, от сегодняшнего утра осталось хоть что-то. Что-то большое.
Несколько часов спустя Джош забылся сном. Сива тоже собиралась спать. Ей нужно было всего несколько минут, чтобы закончить одно дело.
— Мы хотим, чтобы Джош забыл обо всем, что случилось вчера вечером и сегодня утром. Мы хотим, чтобы он помнил только, что всегда любил одну-единственную Сиву Пилчард.
На какое-то мгновение со стороны могло показаться, что в кровати лежат две женщины, не одна.
Что в трубу уходит? Дым.
МАРСИАНСКАЯ ТЕОДИЦЕЯ
Остроумный критик Ник Джеверс заметил как-то раз, что этот мой рассказ — типичный образчик кислого винограда. Поскольку мне на моем веку явно не удастся слетать на Марс, я попытался спародировать произведения о воображаемых полетах на Красную планету, которые когда-то приводили в восторг завзятых любителей фантастики. На самом же деле при написании рассказа мною руководили не такие уж и гнусные мотивы. Будучи прирожденным сатириком, я просто попробовал отыскать смешное в несоответствии между «наивным» стилем «Марсианской одиссеи» Вейнбаума и типично постмодернистским пониманием человеческого поведения. Конечно же, наши предки в своей повседневной жизни были личностями не менее интересными и сложными, чем мы. Разница лишь в том, что условности прошлого часто облагораживали определенные поступки, прежде чем те принимали вид печатного слова. Я уверен, что когда-нибудь мой рассказ — если, конечно, он переживет время подобно творению Вейнбаума — покажется читателям ходульным и прямолинейным.
Однако надеюсь, что для нынешнего времени он достаточно крут.
Марс — это странный, ни на что не похожий мирок.
Стенли Г. Вейнбаум. «Марсианская одиссея»
— Запомните, ребята, — сурово произнес капитан Харрисон, — мы ни за что не станем убивать Дика Джарвиса, если только он сам нас не заставит. Понятно?
В ответ на строгое наставление начальства Карл Путц, инженер второй земной экспедиции на Марс, саркастически плюнул в люк открытого воздушного шлюза космического корабля «Арес-2». Плевок шлепнулся на пыльную, терракотового оттенка почву Красной планеты и мгновенно привлек к себе пару десятков марсианских былинок, беспорядочно копошившихся вокруг места посадки.
— Ja, ja, согласен. Но моя рука, шьорт побьери, так и чешется, чтобы он вынудить ее это делать, точно, майн херр.
Френчи Лepya, первоклассный биолог, рассеянно поглаживая торчавшую из кобуры рукоятку атомного пистолета, наблюдал затем, как ходячие былинки, расталкивая друг дружку, принялись лакомиться плевком его товарища.
— Меня так и тянет чесаться от этого мира, друзья. Слишком много тут всяких странностей.
— Френчи, я не услышал от тебя согласия.
Леруа перестал поглаживать пистолет и небрежно махнул рукой.
— Oui, oui, я не стану убивать этого предателя как презренного cochon, если, конечно, вы лично не прикажете мне сделать это, топ capitaine. Несмотря на те страдания, которые он причинил всем нам, несмотря на пять лет прозябания, пока мы в поисках этого наглеца скитались по всем уголкам Солнечной системы, долгих пять лет, которые можно швырнуть к ногам презренного предателя, приходится признать, что он все-таки человек, который заслуживает цивилизованного наказания в соответствии с протоколами Лиги Наций.
— Не будем терять надежды, — решительно произнес капитан Харрисон.
Трое мужчин, стоявших у кормы космического корабля, погрузились в задумчивое молчание, дыша разряженным воздухом, который, впрочем, был не страшен их легким, закаленным суровой атмосферой Гималаев. Все трое размышляли о малоприятной, опасной и непредсказуемой миссии, выпавшей на их долю. Из недолгих размышлений и воспоминаний их вывело появление четвертого члена экипажа, сопровождавшееся хлопком крышки корабельного люка.
— Привет, мальчики! — жизнерадостно воскликнула Фэнси Лонг.
Роскошные формы блондинистой звезды телевидеошоу «Иейрба-мейт» наполнили космический костюм самым умопомрачительным образом — разработчикам из Космического командования в Цюрихе такие наверняка даже не снились. В условиях ослабленной гравитации изящные ножки танцовщицы носили Фэнси еще более резво, чем на родной планете, а хорошо поставленный голос певицы в разряженной марсианской атмосфере звучал подобно нежному голоску эльфа. Короче говоря, Фэнси Лонг являла собой самое яркое зрелище на многие миллионы миль вокруг, а ее появление несказанно ободрило спутников.
Леруа галантно взял руку девушки и поцеловал.
— Ах, мадемуазель Лонг, вы застали нас в миг тяжких раздумий, когда каждый размышлял о возложенном на нас тяжком бремени ответственности. Прошу вас извинить наше общее невнимание и неучтивость.
Путц щелкнул каблуками и по-военному браво отдал честь.
— Фройляйн, вы есть яркое свидетельство несгибаемого арийского духа приключений.
Капитан Харрисон покосился на обтянутые ультравулканизированной воздухонепроницаемой прорезиненной тканью формы Фэнси Лонг и слегка покраснел.
— Э-э-э… мисс Лонг… Фэнси… мы как раз обсуждали в самых общих чертах нашу экспедицию…
Фэнси встряхнула густыми волосами и захлопала длинными ресницами.
— Но почему вы так грустны, друзья мои? Наконец-то пять лет спустя мы сможем вызволить Дика Джарвиса из неприятностей, в которые ему не повезло угодить! По идее, вы должны радоваться предстоящей встрече со старым товарищем и коллегой! Одному Богу известно, насколько я, его подруга, взволнована тем, что после столь долгой разлуки мы с ним увидимся снова!
Мужчины ничего не ответили на жизнерадостный щебет Фэнси, и та заметно обеспокоилась:
