— Миссис Слейтер, — сказал полицейский, пряча блокнот в карман и спрыгивая с ковров, — вы в курсе того, что графиня де Пасси завещала все свое состояние вам?
— Шутите? — улыбнулась я, тоже вставая.
— Отнюдь нет. Вы — ее единственная наследница.
Я ахнула и прижала ладонь ко рту, не отводя при этом взгляда.
— Да, но… как же это… не может быть… нет, так не бывает!
— Вы этого не знали?
— Откуда?! — Я стояла и качала головой, как человек в глубоком шоке. — Нет, не может быть, не может быть… Вы уверены, что она… что я…
— Абсолютно. Душеприказчиком назначен мистер Натаниель.
— Но это же чудесно! — Как бы спохватившись, я виновато потупилась. — В смысле, это ужасно. Не поймите меня превратно, я сожалею, что получу свои деньги назад при подобных обстоятельствах, но, Боже мой, разве сам этот факт не великолепен?! Я и помыслить не могла о подобном великодушии со стороны Моники!
— Миссис Слейтер, вы отдаете себе отчет, что это делает из вас главную подозреваемую?
— Чушь! — Я только отмахнулась. — Не могу выразить, как я благодарна вам за эту новость, инспектор! Потрясающая, роскошная, умопомрачительная новость! Спасибо, спасибо, спасибо! — Словно в порыве неудержимой благодарности, я обняла полицейского так крепко, что он чуть не задохнулся.
— Не спешите с благодарностями.
— Почему? В чем дело?
— Нам предстоит еще прояснить немало важных деталей.
— Например?
— Например, тот факт, что графиня де Пасси не подписывала завещания, по которому отказала все вам.
— Как? Вы хотите сказать, что оно недействительно? — воскликнула я, поникая.
— Нет-нет, вполне действительно. По нью-йоркским законам завещатель в определенных случаях может передать право подписи юристу.
— Ах, так оно все-таки подписано! — Я испустила облегченный вздох. — Это главное.
— Странность состоит в том, что у графини в день подписания была забинтована рука. Мистер Натаниель заявил, что как раз тогда вы с ней и встретились за ленчем. «Мерседес» графини в тот же день вышел из строя — прокол обеих задних шин. Не слишком ли много совпадений?
— А что было с рукой?
— Ранка.
— Странно. За ленчем рука была в полном порядке.
— Машина тоже была в порядке, когда шофер забирал вас с работы. И вдруг ни с того ни с сего — обе шины проколоты острым предметом. Вам об этом что-нибудь известно?
— Только то, что Каспер страшно расстроился. Он, знаете ли, возвращался за письмом, которое я забыла на работе, а я оставалась в машине и, вообще говоря, могла бы быть повнимательнее. К сожалению, голова у меня была занята предстоящей встречей с Моникой. Если какой-то хулиган и отирался возле «мерседеса», я не заметила. Дорогая машина нередко становится объектом зависти и злобы. В прежние времена мне случалось с этим сталкиваться.
— Миссис Слейтер, у вас есть нож для колки льда?
— Он бы не вписался в мой теперешний быт.
По мере опроса я все больше нервничала и, сама того не замечая, пятилась к двери. Инспектор, наоборот, словно прирос к месту. Осознав это, я справилась с собой.
— Значит, за ленчем рука графини де Пасси была в порядке?
— В полном.
— Мистер Натаниель уверяет, что она никак не могла составить такого завещания.
— Тогда зачем же она его подписывала?!
— Она не подписывала.
— Ах да! Извините, я немного запуталась. И потом, я не понимаю, к чему вы ведете! Мистер Натаниель потрясен смертью невесты — это совершенно естественно. Он не в восторге от того, как она распорядилась своим состоянием, — за это его тоже трудно винить. Но подобные обвинения!..
— Расскажите, что было после ленча.
— Да ничего особенного. Мы пошли к выходу и на пороге столкнулись с Бетти и Джун. Моника почти не обратила на них внимания, так как спешила на свою встречу. Я тоже не стала задерживаться: перед возвращением на работу хотела забежать за покупками.
— Вы знали, с кем она встречается?
— Не припомню… хотя постойте! Она в самом деле упоминала о каком-то адвокате. К сожалению, я не могла бы подтвердить этого под присягой — мы ведь тогда говорили о многом.
— А куда пошли вы?
— В «Блуминдейл» — мой старый свитер совсем обтрепался. К сожалению, там мне ничего не подвернулось. Да, и еще я заглянула в банк, депонировала чек. Затем я вернулась на работу.
— Как?
— Автобусом.
— В котором часу?
— Где-то в районе четырех.
— Четырех? — Тед Шрив приподнял бровь. — Ничего себе перерыв на обед!
— В тот день я отпросилась на всю вторую половину дня, но передумала и вернулась.
— Почему передумали?
— Хотелось заработать очко в свою пользу. Мой начальник в последнее время не в настроении.
— Значит, вам неизвестно, куда графиня направилась после ленча?
— Нет.
— А вот мистер Натаниель утверждает, что она провела некоторое время с вами. Так она сказала ему в ювелирном магазине.
— Разумеется, она провела время со мной! За ленчем.
— Нет, уже после. Если верить ему, графиня не получила от вас ожерелья в кафе и вынуждена была пойти к вам на квартиру. По дороге туда, на лестнице, вы вонзили ей в руку что-то острое. Вот почему ее рука была забинтована.
— Самая возмутительная ложь, какую мне только приходилось слышать! Мы с Нейтом никогда особенно не ладили, но выставлять меня садисткой — это уж слишком!
— Итак, вы отдали ожерелье графине уже за ленчем?
— Именно так. В обмен на чек, который потом депонировала.
— Было оно в футляре или без?
— В футляре красного сафьяна с позолотой.
— Кто-нибудь видел, как вы его передавали?
— Вряд ли.
— А собственно, почему? — Глаза инспектора сузились. — Кругом были десятки людей.
— Послушайте, вы же полицейский! Неосторожно передавать столь ценную вещь у всех на виду. Между прочим, это Моника настояла, чтобы все прошло как можно незаметнее, и я была с ней в этом вполне согласна.
Тед Шрив с улыбкой покачал головой.
— Что смешного? — осведомилась я.
— У вас, миссис Слейтер, ответ готов буквально на все.
— Почему бы и нет? Так все и было.
— Отлично, но если найдется свидетель того, как вы с графиней де Пасси проходили по вашей улице, входили в ваш дом или квартиру в интересующий меня период времени, я потребую объяснений. Это ясно?
