Ноэми не возражает.
— Щенок, — прошептала моя младшая сестра. Она протянула маленькую руку, а затем отдернула ее, выражение ее лица было испуганным.
— Вот, — сказал Алессио, опускаясь на колени возле кресла Ноэми. — Я возьму ее на руки, а ты можешь погладить. Почувствуй, какая мягкая у нее шерстка.
Ноэми погладила шерсть собаки.
— Она мягкая. Как ее зовут?
— Сама назови ее, принцесса, — сказал я.
— Она хорошая? — Ноэми спросила Алессио.
— Очень, — пообещал он.
Он был нежен, помогая ей и Рафу привыкнуть к щенку, и у меня мелькнула мысль, что когда-нибудь мы будем делать это с нашими собственными детьми. Алессио был бы отличным отцом. Хотел ли он вообще иметь детей? Мы еще не затрагивали эту тему.
К слову, о разговорах, мне нужно было прояснить ситуацию с моим отцом.
— Папа, можно поговорить наедине?
— Не удивляйся, если тебя закроют, когда ты вернешься, — сказала мне Фрэнки.
— Тогда ты не увидишь, что я тебе привез из Испании, — я усмехнулся и поцеловал ее в макушку.
— Я тебя ненавижу.
— Нет, это не так, — я подошел и встал рядом с отцом. Он направился к ферме.
Когда мы отошли от остальных, я сказал:
— Ты должен простить его, ведь я простил.
— Преимущество быть доном в том, что я никому ничего не должен.
— Ты должен, если хочешь, чтобы твой старший сын остался в твоей жизни.
Папа сцепил руки за спиной
— Ты выбираешь его вместо своей семьи?
— Однажды я сделал это с Паоло, и сделаю это снова, — ответил я без колебаний.
— Ma dai, этот человек-убийца так много для тебя значит? Человек, пытавшийся убить меня, нанятый, чтобы убить тебя, и солгавший тебе?
— Ты и раньше нанимал убийц. Ты знаешь, что это не личное. Д'Агостино виноват в обоих этих контрактах, а не Алессио, — я выдохнул. — И да, он много значит для меня. Я люблю его.
Фаусто издал в горле пренебрежительный звук, который я хорошо знал. Мне пришлось рассказать ему остальное.
— Ты знаешь, кто выкупил контракт Бускетты на мою жизнь?
Мой отец ничего не сказал, поэтому я продолжил.
— Алессио нашел немецкого убийцу и заплатил ему, чтобы он не убивал меня. Это было до того, как он отправился на Сицилию, чтобы убить за меня дона Геро.
— Что тебе удалось сделать самому.
— Не совсем самостоятельно. Мне понадобилась помощь Алессио, чтобы найти дона Геро, — я схватил его за плечо, останавливая его. — Ты знаешь, что он сделал после этого?
— Что? — выражение лица моего отца было безучастным.
— Он отдал мне все свои деньги. Его дома и инвестиции. Все. Он сказал, что его карьера стоила ему единственного, о чем он когда-либо заботился — меня. И поэтому он не может больше получать прибыль от этой карьеры.
— Поэтому он купил твое прощение.
Раздраженный, я стиснул зубы и боролся за спокойствие.
— А то, что ты дал Фрэнки свою кредитку в Риме, это что? Или когда ты позволил ей работать в компании до рождения Рафа? Или когда ты заплатил за то, чтобы она получила степень MBA? Или...
— Basta, — он огрызнулся. — Она не пыталась убить меня или моего отца.
— Тебе нужно забыть об этом. Я собираюсь выйти за него замуж, папа. Он будет моим мужем, моей семьей. Останемся ли мы частью этой семьи, зависит от тебя.
— Это шантаж, — я начал спорить, но он поднял руку. — Но я вижу, что ты ему небезразличен. И я слышал истории о Малаге.
Бенито. Вот же крыса.
— Да, это так. С тех пор как мы встретились, он спасал мне жизнь бесчисленное количество раз, и он помог основать нашу ндрину там.
— Бесчисленное количество раз?
Конечно, мой отец ухватился за это. Он беспокоился о моей безопасности так далеко от Италии и замка.
— Несколько раз, — поправил я.
— Я буду наблюдать за тобой, figlio mio. Следить за тем, что он делает. И если он мне понадобится, он будет работать на меня в любой момент, без вопросов, — он уставился на обширное поместье, его глаза были невидящими.
— Конечно, иметь в зятьях лучшего убийцу Европы имеет свои плюсы.
— Поверь мне, я в курсе.
— Он хороший человек, папа.
— Лучше бы он им был, Джулио. Потому что я с него шкуру живьем спущу, если он еще раз тебя обидит.
— После побоев в подземелье уверен, что он это знает.
— Все мои дети такие упрямые. Не знаю, чем я заслужил это, — мой отец глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул.
— Это потому, что мы берем пример с тебя, — не смог я удержаться и рассмеялся.
Мы еще немного поболтали о Малаге. Я рассказал ему о своих успехах там и о последствиях смерти Голубева. Затем мы направились обратно к замку.
Я чуть не споткнулся, когда мы вышли во внутренний дворик. Ноэми свернулась калачиком на коленях Алессио вместе со щенком. Они тихо разговаривали и гладили маленькую собачку. Мое сердце перевернулось в груди. Cristo santo, я любил этого человека.
— Тебе нравится твой щенок, polpetta (фрикаделька)? — Фаусто подошел к креслу Алессио. Он поднял Ноэми на руки.
— Мы назвали ее Болла. Тебе нравится это имя?
— Нравится, — папа поцеловал ее в шею, щекоча, и девочка хихикнула. — Почти так же сильно, как я люблю тебя.
— Давай покажем ей все внутри, Алессио, — он поставил ее на землю, и она побежала обратно к щенку. Схватив Алессио за руку, она попыталась подтянуть его к себе.
Алессио посмотрел на меня, а затем на моего отца, в его глазах был вопрос. Ему разрешили?
— Ты и собака можете войти в дом, Алессандро, — Фаусто бодро кивнул Алессио.
— Спасибо, дон Раваццани, — Алессио встал.
Слава Богу. Я испытал облегчение. Это только начало, но для моего отца это был огромный шаг к принятию моего будущего мужа.
И знаете что? Так получилось, что однополые браки в Испании узаконили.
Эпилог
Джулио
Четыре месяца спустя
