еще денег, заодно и за сестру отомстить. — Стас впал в секундное замешательство. — Перестарались, правда… Но больше не трогали. Тем более он недавно принес отцу приличную сумму.
— Ваша семейка ужасна.
— Андри тоже не святая мученица. Ты не знаешь, какие мы дела проворачивали, — нараспев протянул Стас, откинулся на спину и размяк. — Эх, хорошие времена были...
— Подождика... Говоришь, Андриан вернул Дану деньги?
Феликс буквально услышал, как зашелестели в отвратительной догадке мозги.
Парень пожал плечами.
— Со слов отца.
Нет. Не мог он… не мог…
— А что насчет Мэри? — прервал ход мыслей Стас. — Кажется, наш Андрик взаправду любит твою жену.
Феликс сжал губы. Стас обвил рукой его шею и нарочито мечтательно зашептал на ухо:
— Только представь… Андри и Мэри, Мэри и Андри... живут вместе, в твоем доме, на твои деньги, занимаются любовью на твоей кровати... Ласкают друг друга по утрам... к тому же он так хорош в постели, что Марлин…
Оттолкнув парня, Феликс вскочил на ноги и кинулся к Атриксу — тот разглядывал витрину магазина, точно пятилетний ребенок, затем завизжал, готовый свихнуться от счастья. Представить страшно, как Атрикс рад шансу пожить на Земле.
Стало жаль молодого демона.
— Вы можете проявлять себя перед людьми, когда пугаете их. Так? Даже соприкасаться. Этель сказала, что вы и с другими душами способны такое проделать. Я хочу, чтобы ты проявил меня перед женой.
Тристан заступил Феликсу дорогу, укоризненно бормоча:
— Не стоит лезть в дела живых.
— Это из-за нее весь сыр-бор? — удивился Атрикс. — Ты мертв, какая тебе разница, с кем она спит? Может…
— Это мне решать! — отрезал Феликс. — Твое дело — выполнить! И мы квиты.
Атрикс с минуту отрешенно пялится в пространство, Тристан толкает его под локоть и «оживляет», после чего следует ответ:
— Я смогу показать тебя девушке. Но ненадолго.
***
Феликс провел пальцами по пустым бежевым обоям, где висел собственный портрет. Андриан убрал все его фотографии. Стёр. Уничтожил. Украл то, что Феликс создавал годами: дом, отношения, имя.
Громкий треск стекла.
Феликс обернулся и увидел Марлин — девушка вцепилась в наличник двери настолько крепко, что костяшки на кулаке побелели; выронила стакан и не шевелилась; смотрела прямо в глаза.
— Здравствуй… — выговорил Феликс.
Медленно, шаг за шагом, он подошел; прижал ее к себе, сдерживая слезы (вот-вот и брызнут); оглянулся, устыдившись предстать размякшим перед Андрианом.
Однако парень еще не вернулся. Надо торопиться.
Феликс глубоко вдохнул запах Марлин. Но не тот легкий и нежный, отдающий сиренью и бризом. Теперь ее аромат страстный. Завораживающий. В его симфонии переплетаются: мимоза, душистый кардамон и сандаловое дерево. Такие могла бы носить представительница богемы и так она пахла до свадьбы. Феликс четко узнал этот запах.
Марлин скатилась по стене, закрывая рот ладонями.
— Господи, теперь и у меня шизофрения началась, — простонала она.
Феликс сел на пол и взял Марлин за руку, нежно поглаживая светлую кожу большими пальцами. Полтора года он не мог заговорить с ней. Видел. Звал… Однако получить ответ не имел права. Ведь он мертв. Или нет? Смерти не существует. И никто не посмеет уничтожить память Феликса: не смерть, не тот, кто желал его гибели на Акхете и уж точно — не Андриан Вериго.
— Я так много хочу сказать… а времени нет, — прошептал он.
Распахнув глаза, словно две серебристые луны, она дотронулась до его щеки.
— Невозможно... Я сплю?
Перехватив дрожащую бледную ладонь, Феликс поцеловал Марлин в лоб.
— Я призрак. Прошу, не спрашивай: как и почему, просто выслушай...
— Призрак? Ч-что?
— Марлин! Я попросил не рассуждать, а слушать.
Она сощурилась и кивнула.
— Я здесь ради тебя, — в размышлениях он потер губы и склонился. — Ты… ты прости меня за то, что лгал. Прости за других женщин. Я виноват перед тобой. Безумно виноват.
— Фел, — недоуменно воскликнула Марлин. — Я давно простила. Не нужно извиняться. Хотя… то, что ты воспринимал меня, как пёсика Хатико — неприятно. Почти прямым текстом намекал. Я господин и без меня никуда. Даже сейчас себя так ведешь, затыкая меня! Глупая маленькая собачонка. Я хозяин, который всё решает, ее слова и кости обглоданной не стоят… Да, да, Фел! Не надо так смотреть, ты говорил то же самое, но пафосными речами. Я, может, и любила тебя, но не такая дура, как ты думаешь, чтобы не понимать. Однако… достаточная дура, чтобы ничего не делать… Ты…
Снова стиснув девушку в объятьях, Феликс прикрыл ее рот рукой.
— Я понял, Мари, не надо. Прости. Я всё осознал, пока следил за твоей жизнью. Безумно хочу всю ночь тебя слушать, но не имею такой возможности, родная.
— Следил? — Она прикусила губу. — То есть ты… наблюдал за моими отношениями с Андрианом? Знаешь, я год была одна после твоей смерти, и должна жить дальше, я…
— Согласен, — перебил Феликс. — Конечно, ты имеешь право спать с кем захочешь и выходить замуж. Проблема в самом Андриане.
— Я не обязана выбирать мужчин по твоему вкусу.
— Можно хотя бы выбирать из тех, кто меня не убивал?
Улыбка на ее лице истлела в один миг, а рот открылся, выдавив звук, на октаву ниже:
— Что?
— Андриан. Убил. Меня, — ответил Феликс бесцветным голосом. — Ты правильно поняла. И это не всё…
Ядовитым туманом его рассказ захлестнул Марлин, и чем больше вылетало с губ, тем бледнее девушка становилась, тем болезненнее дышала, боролась со слезами. Феликс говорил быстро. Четко. Как зачитывал приговоры после судебного заседания.
Рассказал он — всё. Что Андриан застрелил его. Что слова Стаса правда: ее нареченный любовник — мошенник и сутенер. И что сам узнал несколько часов назад.
Андриан украл у Марлин деньги.
Феликс объяснил, как именно парень вывел средства со счетов предприятия, и попросил проверить, набрав номер бухгалтерии. Догадка подтвердилась.
Естественно, не мелочился и выдал так, словно это и было целью Андриана. Обокрасть ее. Но в качестве бонуса, она прекрасно скрасила его ночи, зачем же останавливаться на одних деньгах? Андриан выжал по максимуму.
Закончив, Феликс укоризненно покачал головой. Что, похоже, ее добило…
Веки Марлин затрепетали. Губы тоже. И во время словесной тирады слезы скатывались с покрасневших щек, а теперь, отвернувшись, девушка закрыла лицо, всхлипывая в судорожных рыданиях.
— Прости
