Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Допрос начался после полуночи. Азизбекова доставили в следственный кабинет, находившийся в подвале. Девяткин направил свет лампы в лицо задержанного и убедился, что парень выглядит совсем паршиво. Коже серая, как у мертвяка, под левым глазом расплылся сине-зеленый синяк, губы распухли и потрескались, кровоподтеки на шее и скулах, рубашка в бурых пятнах. Видимо, менты при задержании не слишком с ним церемонились, а потом, когда доставили на место, еще добавили. Для профилактики. Парень, закрываясь от света, уткнулся лицом в ладони.
Лебедев, сидевший на стуле в темном углу, смолил сигарету, стряхивая пепел на бетонный пол. Девяткин нажал на кнопку лампы, поднялся и включил верхний свет. Затем он выложил на стол шприц, наполненный жидкостью цвета крепкого чая. Азизбеов убрал ладони от лица и уставился на шприц, так смотрят на мягкую булку с колбасой люди, голодавшие неделю.
– Тут хорошая доза дури, ну, чтобы поправить твое пошатнувшееся здоровье, – Девяткин упал на стул и задрал ноги на чугунный радиатор. – Уговор такой: ты отвечаешь на наши вопросы. Потом излагаешь свои ответы письменно. Ну, по рукам?
– Давайте наоборот, – Элик говорил тихо, будто его придушили солдатским ремнем, а потом дали немного кислорода. – В этом состоянии я говорить не могу. Тем более писать. Честно…
Он выставил вперед дрожащие руки. Девяткин хотел ответить, что сегодня не базарный день, а со всякими гадами он и в базарный день не торгуется, но, поразмыслив, решил, что парень прав. В таком состоянии он ни фига не вспомнит, даже если очень захочет. Девяткин молча кивнул, мол, валяй, ширяйся. И брезгливо отвернулся, когда Азизбеков скинул куртку, закатал рукав рубашки, поработал пальцами. И стал ловить иглой вену, царапая кожу. Минут через десять он отдаленно напоминал человека, а не сухофрукт с Тишинского рынка.
Девяткин, раскачиваясь на задних ножках стула, задал первый вопрос. Вытащил из сумки термос с кофе и пластиковые стаканчики, сказал Лебедеву, чтобы подсаживался ближе.
Через два часа Девяткин положил перед задержанным стопку бумаги и ручку. И приказал записать все, о чем только что шла речь. С начала и до конца. Прикурив новую сигарету, качнулся на ножках стула и прикрыл глаза, представляя себе тот пасмурный весенний день и Эльмурада Азизбекова, проникшего на территорию частной наркологической лечебницы, где в ту пору лечили Галю Зубову. Она умоляла по телефону принести ей хотя бы одну дозу. Но у Азизбевока не было денег, зато были люди, у которых этой дури через край. И они хотели свести знакомство с симпатичной чистенькой девчонкой, а не потасканной шлюхой их местного притона.
В ту пору Азизбеков сам уже подсел на иглу и не надеялся с нее спрыгнуть. Через открытое окно туалета на первом этаже он просунул внутрь сверток с тряпками: джинсы, легкая куртка, пара кроссовок. Через десять минут переодетая Галя вышла через вахту мимо охраны. Они поймали чайника, Азизбеков назвал адрес ведомственной гостиницы. Через полчаса они поднялись на этаж и вошли в номер, где четвертый день гуляли друзья из Ташкента: Фарад Батыров, его приятель и охранник Юра Родимин, он же Родя. Парни могли позволить себе любой отель, самый крутой, могли передвигаться только на лимузине и не вылезать из самых шикарных кабаков и бардаков. Но людям, связанным с криминальными делами, не в кайф светиться на всех перекрестках, как простым лохам с деньгами. Они давно облюбовали эту гостиницу, в номерах могли делать все, что угодно. Говорить о чем попало, не опасаясь прослушки.
Дверь открыл Родимин, он провел молодых людей в спальню и сказал, что к Батырову с минуты на минуту должен приехать его брат, будет деловой разговор. Поэтому придется немного подождать начала праздника.
– Посидите тихо, будто вас здесь нет, – Родимин вышел и закрыл дверь на ключ.
Азизбевов был удивлен: он никогда не слышал о том, что у Фарада Батырова в Москве есть брат. Около получаса они с Галей сидели на кровати, тихо перешептывались или молчали. Азизбеков хотел сегодня поговорить с Батыровым. Одно время Эльмурад перевозил из Узбекистана в Москву небольшие партии дури: когда полкило героина, когда килограмм. Он отдавал товар одному важному человеку, хозяину большого ночного клуба, имел с каждой сделки приличные комиссионные. Но хорошая жизнь кончилась, когда Батыров узнал, что его курьер сам балуется дрянью. Наркоманов и алкоголиков он на работе не держал. И выгодными перевозками стал заниматься другой человек. Сегодня Азизбеков надеялся выпросить у хозяина прощение, поклясться ему, что больше никогда шприц в руки не возьмет. Ведь они не просто земляки, росли по соседству, они, можно сказать, почти родственники. Он отдаст свою девчонку хозяину. В знак уважения. Пусть попользуется, авось, подобреет и простит. Но вот, как туча на горизонте, появился этот чертов брат…
Когда в соседнюю комнату вошли люди и начался разговор, Азизбеков уже все глаза проглядел в замочную скважину. Голос Фарада Батырова, его характерный нараспев говорок можно было узнать сразу. Второй голос – Родимина. А третий, видно, того самого брата, имя которого удалось узнать позднее, – Сергей Николаевич Олейник. Это был тяжелый муторный разговор. До сих пор Азизбеков помнит почти дословно некоторые фразы.
– Героин – это тоже самое убийство, только в рассрочку, – сказал Олейник. – Я не хочу принимать участие в этом дерьме. Ты несколько раз обращался ко мне со своими заморочками. И я всегда отвечал «нет». И сейчас мой ответ – отрицательный. Пойми, Фарад, у меня свой бизнес. Я не желаю рисковать, ставить под удар репутацию…
– Поверь мне, братишка, героин – это не убийство, – не дал договорить Батыров. – Я даю людям то, чего им не хватает. Дарю им праздник, помогаю вырваться из серой рутины жизни. Не я выбираю за человека, садиться ему на иглу или нет. Этот выбор делает сам человек. Если я уйду с рынка, мое место займет другой поставщик. А я превращусь в босяка с дырявыми карманами и принципами, которые в базарный день за рубль не продашь. Со мной или без меня все останется по-старому, как есть. А твой бизнес – это мышиная возня, помойка. Ты гонишь за границу и привозишь оттуда какие-то контейнеры, с каким-то дешевым барахлом. Клюешь крошки с чужого стола. Десять-пятнадцать процентов доходности – разве это бизнес?
– Мне хватает. Десять процентов – это не так уж мало по нынешним временам.
– Только не смеши мои тапочки, – Батыров нервничал, он не привык, когда ему отказывают. – Сейчас у меня небольшой груз, первая проба, которую ждут в Варшаве. Двести тридцать килограммов чистого афганского героина. Я беру его по пять тысяч долларов за килограмм. В Москве, расфасованный, он стоит на улице уже сто тысяч баксов за килограмм. А в Европе будет стоить как минимум миллион. Пять тысяч на входе и миллион на выходе. Вот это бизнес. При этом половина навара остается тебе. Пятьдесят процентов с оборота и никакого риска. Твои грузовики пересекают границу и проходят таможенную очистку на специальном терминале. Нет контроля в пути. При такой постановке дела дурь можно доставлять в Европу тоннами. Впрочем, любой риск будет оправдан и любые издержки можно будет списать без проблем. Но риска нет… А для начала – всего двести тридцать кило. Я уже обещал людям, я не могу отказаться.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
