для общего сбора жильцов были ежедневные повестки на темы: «против кого дружим, товарищи» и «кто какой взнос внес для общего звона бокалов». Шумная компания за эти дни успела разделиться на два противоборствующих лагеря и ожесточенно выясняла отношения с неизменным номером посиделок на бис – вызовом полиции и медицинской помощи.
Ближайшую автобусную остановку от дома разделял безлюдный парк. Редкие фонари освещали восьмисотметровую дорожку вдоль лесопарковой зоны. Даже по утрам местные жители обходили ее стороной, что уж было говорить о прогулках по ней вечерами. Но условия моего квеста не обсуждались, и иных вариантов добираться до клиники, где я проходила очередную терапию, тщательно скрываемую от своих близких, не предполагалось. Да и что было «разводить хороводы», втягивая в них родных, я и одна неплохо умею танцевать на стеклах. Нужно сосредоточиться на обратном пути домой: это самый сложный и заключительный этап. Главное: не закончить его опять возле лавочки и вовремя начать искать более мягкое место для падения. Я побрела к парковке. Двадцатилетняя машина, купленная для меня перед отъездом мужа в Китай, частенько бастовала и не всегда заводилась по моему желанию. Вот и в этот раз, пару раз попытавшись провернуть ключ в замке, я выдохнула и вышла из машины. Собранная в больницу сумка показалась мне очень тяжёлой. За домом зычно бражничали мои вечно счастливые соседи, радуясь быстрой смене вчерашнего ужина на завтрак. Неожиданно пошел мокрый снег. Я поёжилась, глядя на тропинку в парк, идущую от угла дома, вздохнула и пошлепала по колее, стараясь перепрыгивать слякотные лужи. Я торопилась к автобусной остановке, переживая, что не успею к назначенной процедуре – очередной порции проездного билета-подорожника до станции Жизнь.
***
Констанц, март, 2015 год
– Лерка, что ты переживаешь? – вот уже тридцать минут я старалась придать своему голосу бодрого звучания.
– Ну и что, что я одна не первый месяц, я же не на острове аборигенов живу, не съели же меня в конце концов. Квартира в городе, магазины рядом, природа, рядом парк замечательный – «гуляй не хочу», ты просто не был в этом районе, вот и не знаешь, – успокаивала я мужа.
– Музыка? Так люди же кругом живут. У каждого своя жизнь: кто на скрипке играет, кто рок слушает, – старалась переводить в шутку все высказываемые мужем опасения о моем самостоятельном проживании.
– Анализ крови? А что с ним? Все хорошо, я смотрела в пробирке: не голубая, – отшучивалась я. – Ем я, ем, социальных выплат хватает, и деньги от тебя пришли, все у меня есть, и к детям ездила побаловать их вкусняшками в кафешке, – приукрашивала я свое существование. – Ты лучше расскажи, когда выплатят обещанную по контракту сумму и ты прилетишь домой? Хотели ведь еще в конце января с вами рассчитаться, – спросила я мужа, заранее зная его ответ.
Лера еще надеялся на порядочность партнеров и был полностью уверен в том, что, если ты уважаешь льва, то и он в ответ тебя будет уважать и, конечно же, не рассматривать в виде лангета на ужин. Я уже давно поняла, что львов-вегетарианцев не существует, но, видя решимость мужа проверить это, решила не мешать тому моменту, когда грабли начнут не только встречаться ему на пути, но и догонять.
– Все, конец связи, я доехала, и батарея садится, – обманула я мужа, опережая его желание посмотреть обещанный видеообзор.
А обозревать тут всегда есть что. Я припарковала машину у входа в квартиру и направилась к двери. Чтобы попасть к своему жилью, мне приходилось преодолевать общий проход между высаженными и обрезанными туями – импровизированным забором. Конечно же, я могла перешагнуть их и сразу оказаться у своей двери, не обременяя себя встречей с сидящим в рваном кресле на проходе всегда веселым владельцем двух агрессивных собак, каждый раз норовящих оторвать хвост лису, быстро взбирающемуся на стоящую у соседской двери книжную полку. На удивление, лесной зверь был менее диким, чем друзья человека, и каждый раз, встречая меня, кхекал, словно мурлыкал в мою сторону, и даже дал несколько раз себя погладить за кусок колбасы. Сначала звереныш прибегал к мусорным контейнерам, что стояли у поворота в парк рядом с лавочкой. Сосед-библиофил, постоянно сидящий на ней с книгой и вечно висящей на шее армейской флягой, наполненной горячительным, разделял свой завтрак с лисенком в любую погоду.
Лис садился у ног, затем влезал на лавочку возле соседа, после следовал за ним до входа в квартиру и ждал заботливо приготовленного угощения. Позже между антикварными стульями у входа в их квартиру появился утепленный ящик – импровизированная будка для питомца пожилой пары. Лис вел себя достойно. Он не конфликтовал с жильцами дома. Одна была беда: сосед с агрессивными собаками. Но и тут проворный рыжик не плошал, он ловко спасал свой куцый хвост на книжной полке кормильцев. Вот и в этот раз, заслышав поворачивающийся ключ в двери соседа с собаками, лис стремительно бросился вверх, взбираясь на книжную самодельную этажерку, по дороге роняя на меня книги. Одна больно ударила меня по голове и раскрылась предо мной старыми иллюстрациями к сказке братьев Гримм. Не успев отскочить в сторону от стремительно выскочивших собак, запутавшись в их поводках, я повалилась на стоящий у книжной полки винтажный стул, выронив один из пакетов.
***
Инта, январь, 1981 год
– Держи, все равно на нитке болтался уже, – сестренка с силой рванула пришитый кусок меха позади моего импровизированного костюма лисы, от неожиданности я еле устояла на ногах.
Перед школьными карнавалами мачеха принесла два костюма. Белоснежный наряд Снежинки сразу облюбовала сестренка. Он ей очень шел, радовал блеском расшитых бисером узоров и нежных перышек. Второй костюм состоял из коричневого платья с пришитым сзади кусочком рыжего меха и пластмассовой маски лисы.
– Что ты наделала?! – вскрикнула я, глядя на оторванный от костюма лисы хвост в руках сестрёнки. – Мне же выходить на сцену, концерт через пару минут, и я там участвую в сценке, – расстроилась я, беря свой хвост из ее рук.
– Ты что-нибудь придумаешь! – выкрикнула она дурашливо и побежала к родителям в кабинет, где по телефону разговаривала мачеха.
Я бросилась в коридор, спешно надевая на ходу пимы и шубейку. Через десять минут я уже забежала в актовый зал школы.
– Как оторвался? Не успеем пришить, – волновалась, увидя в моих руках хвост, ответственная за утренник пионервожатая.
– Вы не переживайте, я справлюсь с хвостом в руках, – чуть не плача, старательно успокаивала ее я.
– Так, ладно, давай выходи и справляйся уже как есть.
