и выходит вперед, глядя на меня с напряжением в глазах.
— Она не взяла ни копейки из денег Донли, когда они должны были принадлежать ей. Она хотела, чтобы я отдала их все Бассу Бишопу, — шепчет она, глянув на моих братьев, когда они подходят ближе, замыкая наш круг.
— Может, это потому что она сидела на миллионах, Рэй-Рэй, — тихо говорит Ройс.
Рэйвен отрицательно машет головой.
— Она не брала тех денег, черт возьми, не может такого быть.
Ройс оглядывается на Перкинса.
— Как ты узнал, что счета были опустошены?
Моя голова дергается влево, и меня осеняет.
— Она оставила зацепку, — говорю я, прежде чем он отвечает. — Не так ли?
— Я получил письмо по электронной почте, — рассказывает он. — На счету было установлено оповещение на случай чрезвычайной ситуации. Когда все деньги были сняты, оно отправилось автоматически.
— Почему тебе? — спрашивает Рэйвен.
— Потому что я был первым человеком, которому она вынуждена была довериться, когда ей некуда было бежать, — говорит он.
Я встаю напротив него.
— Покажи мне.
Он вытягивает телефон из кармана, и поворачивает ко мне.
Мои глаза припадают к экрану, на котором нет ни слова, лишь изображение.
Очертания якоря.
Моя грудь сжимается.
Она верила, что Перкинс поймет послание. И расскажет мне, что что-то не так, если она исчезнет. Ведь она клялась, что никогда не уйдет.
— Она не брала денег, — хриплю я.
— Прокрути ниже, Кэптен. Там еще одно. Его я не смог понять.
Дрожащими пальцами я провожу по экрану, и каждый мускул в моем теле напрягается, когда я вижу второе изображение.
— Птица? — шепчет Ройс, в недоумении качая головой.
Твою мать.
Ее друг. Мальчик из поместья Грейвенов.
Он нашел ее для своего отца, и затем провел свою жизнь, присматривая за ней, следя… и теперь он вернулся за ней.
Глаза-бусинки и красная шея, нарисованные белые крылья, обрамленные черными перьями.
Гребаный стервятник.
— Это Майк, — шокирую я всех. Мой пульс ускоряется в два раза.
— Ого, ты серьезно?! — Ройс пробегает рукой по волосам.
— Я знал, что с тем ублюдком что-то не чисто. У меня было чертово предчувствие, но я ничего не предпринял. — Я роняю телефон и провожу руками по лицу, сцепляю их на задней стороне шеи, стиснув зубы.
Блядь!
— Она сказала мне, черт возьми, сама, чтобы я основательно присматривал за его задницей, что ему тут не место. Она знала, что он не такой, как мы. Мать твою, мужик, она говорила мне заставить его уйти! — В глубине моего живота разгорается обжигающий огонь. — Он сын Меро. И он никогда, блядь, не уезжал.
Мэддок поднимает телефон с земли, бросая взгляд на экран, но медленно поднимает его на нашего отца.
— Ты повернулся спиной к гребаному ребенку, и теперь он здесь, строит козни нашей семье.
— Я понятия не имел, сынок, — шепчет отец. — Если бы я знал, то сказал бы вам.
— Ты, блядь, должен был знать! Ее отверг один из Брейшо, мать твою! Отвергнутые всегда обращаются к Грейвенам! — Мэддок отшатывается, поворачиваясь к нам. — Он, блядь, был у нас.
Рэйвен тянется, чтобы схватить запястье Мэддока, и притягивает его к себе, но ее взгляд скользит ко мне.
— Мы должны найти его.
Мои виски пульсируют, и я сжимаю челюсть, чтобы перенаправить напряжение. Мой взгляд перемешается с Перкинса на отца, затем на Рейвен, и тогда на моих братьев.
— У меня такое чувство, что он отыщет нас первым.
— Зачем ему это делать? Если она у него, почему не уехать и не забрать ее с собой?
— Она не его пленница, — качаю я головой. — Стена была посланием, гребаным... грандиозным жестом или каким-то дерьмом, которое, как он думал, она оценит. Способом прояснить его намерения. У него в голове все извращено, но он ставит на то, что она согласится уйти. Она не согласится.
— Ты уверен в этом, брат? — спрашивает Ройс. — Ты велел ей уйти.
— Это не имеет значения. — Мои глаза находят его.
— Кэп, — шепчет Рэйвен, притягивая к себе наши взгляды. Она грустно улыбается. — Если дело дойдет до того, что ей придется выбирать между твоей безопасностью и уходом, она уйдет.
Я ласково кладу руку на предплечье Рэйвен.
— Я знаю, что ты делала то, что должна была, чтобы помочь нам, спасти нас. И мы любим тебя за это, но она не ты, Рэйвен. Она сказала, что не уйдет, и я верю ей. — Я киваю, встречаясь глазами с братьями, прежде чем вернуть взгляд к ней. — Я доверяю ей.
Рэйвен какое-то время изучает меня, а затем с глубоким вздохом ее улыбка становится шире, пока у нее не вырывается смешок.
— Вот это да.
Мэддок скользит вверх, обхватывая ее руками, и она прислоняется к его груди.
— Хорошо, Кэп. Говори, что нам делать.
— Если Майк пришел за ней, он хочет, чтобы она хотела уйти. Он не навредит ей, ни в коем случае. Если бы он планировал поступить так, то сделал бы это уже давно. — Рассказываю им единственную причину, почему я еще не слетел с чертовых катушек. — Я не сомневаюсь, что он наблюдал, он видел ее со мной. Он знает, чего она хочет. У него нет другого выбора, кроме как уговорить ее.
— Он хочет убедить ее, что она никому не нужна здесь, что она ничего не значит, — предполагает Рэйвен.
Я киваю, размышляя.
Становится ясно, что я должен сделать, и я морщусь.
Твою мать.
Я отворачиваюсь, тру грудь ладонью, мои плечи опускаются.
Прежде чем успеваю хорошенько подумать, я достаю свой телефон, прокручиваю контакты и нажимаю кнопку вызова, после чего подношу его к уху и говорю в ту же секунду, как линия соединяется.
— Надеюсь, ты дома, потому что я сейчас приеду. — Я отключаюсь так же быстро, как и набрал номер.
Ройс переводит хмурый взгляд с Мэддока на меня.
— Кэп.
— Вам это не понравится. Я, блядь, ненавижу это.
— Мы с тобой.
— Кэптен, — встревает Перкинс, подступая ближе и глядя на нас четверых, но останавливает взгляд на мне. — Он умный молодой человек. Все, что он когда-либо знал, — это хитрость, а все, что у
