Начал трезветь я уже в центре города. Каким образом мы оказались на стрелке Васильевского острова, лучше не спрашивайте, я не помню! Там по случаю глубокого декабря ветром и промозглым холодом хлестало так, что зуб на зуб не попадал. Мы с моим другом околели, протрезвели, погрустнели, и вид сияющей огнями набережной с новогодними украшениями только навевал еще больше тоски. У всех праздник… а моя жизнь закончена.
– Послушай, брат, – говорил мне Семен, трясясь от холода, пока мы походным маршем топали до станции через дворцовый мост, – вот в чем наша ошибка. – «Наша»… каково! – Все это время она была уверена, что в любой момент, стоит ей поманить, ты будешь тут как тут, у ее ног верным дурачком, будешь заглядывать в глаза и молить о прощении. Конечно, у нее все в порядке. Она уверена в твоей любви, она тебя и не теряла, врубаешься? Ты пишешь ей письма, шлешь цветы, глаз не сводишь, бард недоделанный. У нее сильная позиция, у тебя слабая. Врубаешься?
– Угу, – гундосил я, замороженный снаружи и изнутри.
– Надо менять тактику. Она тебя послала? Пусть получит, что хотела. Оставь ее, пусть справляется сама со своей жизнью, со своими хейтерами, пусть почувствует одиночество и что это она тебя потеряла. А не только ты ее. Пусть думает, что ты тоже не любишь больше. Тогда, возможно, не факт, но шансы есть, она поймет, что потеряла. Сравнит, каково ей без тебя. И, возможно, захочет обратно. Врубаешься?
– Угу, – повторил я, – или она решит, что я ее разлюбил, и окончательно забьет.
– Братан, она уже забила. Ты что, не видишь? Крайне тупо делать одно и то же и ожидать разный результат. А ты вроде не тупой.
– Вроде… – Сема был высокого мнения обо мне.
В подземке ехали молча. Я обдумывал то, что он мне сказал. В его теории просматривалась логика, а главное, возрождалась надежда. Если мне не удалось добиться взаимности, доказав свою любовь, быть может, сработает обратный эффект? Но внутри все протестовало. Мне хотелось прийти к ней и говорить, говорить о том, что я чувствую, о том, что понял и как жалею о том, что натворил. О том, как хочу быть с ней и все исправить. А мне предлагали ровно противоположное. И мало того! Не дали никакого шанса поступить иначе. Я не хотел, но должен был оставить Альбину в покое.
– Мы идем на новогоднюю дискотеку, и ты будешь танцевать каждый медляк! Понял? – командовал мой дружище спустя полторы недели.
За эти дни последняя надпись под окном Альбины скрылась под лужей, полиняла и выцвела. «Я никогда не перестану пытаться! Л.» Уже не походило на правду. Я с каменным лицом проходил мимо нее в коридорах, больше не слал писем и подарков, больше не пел песен о любви в школьных коридорах. Внутри я горел как в аду, снаружи был равнодушен. И такому человеку, конечно же, надо было отправляться на дискотеку, хотя Альбины там не будет с гарантией миллион процентов. Спустя год после случая с Катькой на той же вечеринке Аль не появится. На это можно было ставить деньги.
– Угу, – понуро отвечал я и послушно пил подсунутую мне химозную алко-бурду из жестяной банки. Без допинга я не способен был изображать веселье.
По дороге у одной из компаний с «пакетом сока», таким же, как год назад, мы догнались еще стаканчиком, и в актовый зал я вошел уже отчаянным героем, который готов был на голове стоять, лишь бы не погружаться в колодец воспоминаний о том, как год назад был здесь счастлив со своей девушкой последний раз без травм, тревоги, грязных тайн и тягостных ощущений за спиной. Здесь все напоминало об этом, и я не хотел вспоминать. Поэтому на танцпол ворвался король вечеринки. С финтами, смехом и широченной улыбкой. Она отлично маскировала мои истинные чувства и на годы вперед приросла ко мне как броня, за которой никто никогда не увидит, какая я на самом деле эмоциональная развалина.
Через несколько бодрых песен, под которые мы с Семеном шумно покуражились, притягивая все взгляды, в воздухе повисла пауза и кто-то объявил в микрофон: «Белый танец, девушки приглашают юношей». Танцпол моментально опустел, и мы с Семеном тоже двинули к выходу. Честно говоря, хотелось выпить еще. Но планы планами, а девушки и не думали куда-то нас отпускать.
Я увидел, как из зрительного зала мне наперерез двигается девичья фигура. Прожектор слепил меня, и я не мог разглядеть ее лица, но что-то в ее силуэте заставило мои внутренности совершить быстрый кувырок. И только когда она подошла, я понял, что именно. Шляпка. Я увидел черный фетровый диск вокруг головы, и в живот немедленно кольнуло воспоминанием об Элизе. Она носила похожую.
Правда, сама девушка была совсем другой. С кожаным чокером на шее, двумя голубыми прядями у висков, она была ярко накрашена и вызывающе одета. Короткое черное платье-рубашка с широким кожаным поясом и высокими тяжелыми ботинками на голые ноги, это впечатляло, ее интересно было разглядывать. В то время еще нечасто можно было увидеть старшеклассницу с татуировкой на руке и поддутыми губками. Эта была именно такая. Мода на уточек давно прошла, и эти губы выглядели ухоженными, соблазнительными и очень сексуальными, хоть и ни минуты не вызывали сомнения в своей рукотворности.
Звали ее Василисой, но сама она всем представлялась Лисой, и это ей удивительно подходило, не Васей же ее звать, в самом деле. Я Лису, конечно, знал, трудно было такую не заметить, и томные взгляды она бросала в меня давно, и вот теперь она остановила меня в проходе, с ироничной улыбкой склонила голову на бок и взглянула в мои глаза.
– Потанцуем, юноша? – она изогнула темную бровь и предложила мне ручку в кожаной перчатке без пальцев.
Я пожал одним плечом, дескать, как хочешь, и взял предложенную ладонь с хищными заостренными ногтями. Только тогда я увидел, что она опередила еще двоих подружек, которые спешили наперерез. Победительница показала им средний палец и победно улыбнулась. Мне стало смешно, но я сдержался. А когда мы дошли до танцпола, красотка так страстно прильнула ко мне, что мне осталось лишь положить ладони ей на талию. Мы задвигались под музыку, и моя партнерша стала откровенно тереться об меня и перебирать острыми ногтями волосы у меня на виске.
– Похоже, что ты расстался со своей девушкой, – мурлыкнула она в мое ухо, и кожу согрело ее дыхание.
– Слышал что-то такое, – неохотно отозвался я.
– Как жаль, – в ее тоне звучала улыбка, и конечно же, ей не было жаль, – что случилось?
– Мы можем об этом не говорить? – раздражение в моем голосе укоротило ее любопытство, и она пропустила прелюдию.
– Значит, тебе нужна новая девушка, – сказала она и прочесала мои волосы пальцами от уха до макушки.
Я ей не противодействовал, хотя внутри все восставало. Ее поведение было смелым, агрессивно-сексуальным. И то, какие она бросала взгляды и как улыбалась, как облизывала пухлые красивые губы и трогала меня, все говорило прямым текстом: «Я тебя хочу». По Лисе умирали несколько моих знакомых парней, а девочки ей подражали или считали шлюхой. В разное время ее видели в обществе пары парней с параллели. В начале года из школы Лису встречали на машине. Ходили слухи, что у нее есть взрослый любовник.
