хочу, чтобы он забывал, что он значит для меня.
— Я тоже тебя люблю.
— Дай мне поговорить с Анаис. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.
Массимо не возражает и ведет меня к выходу, в то время как Анаис и Круз спускаются по ступенькам. Круз шепчет что-то на ухо Анаис, прежде чем уйти, когда мы приближаемся. Он бросает на нас ехидный взгляд, ясно демонстрируя свое отношение.
— Привет, — подхожу к сестре и заключаю ее в объятия. — Ты в порядке? — Массимо отходит на несколько шагов, чтобы дать нам возможность побыть наедине.
— А ты как думаешь? — она всхлипывает, высвобождаясь из моих объятий. — Моего отца зверски убили и прислали ко мне домой мешок с прахом, как… какой-то мусор! — по ее лицу текут слезы. — Конечно, я не в порядке!
Массимо протягивает мне салфетку, и я передаю ее ей.
Она вытирает слезы.
— Я не жду, что ты поймешь, — говорит она сквозь рыдания. — Ты ненавидела его.
— Он тоже ненавидел меня, — мягко напоминаю ей. — И это не имеет никакого отношения к моему беспокойству о тебе. Не хочу, чтобы тебе было больно, — это все, что я могу ей сказать. Меня пронзает чувство вины, когда я вижу, как она расстроена, и понимаю, что причина этого — я.
— Зачем кто-то так поступил с ним? Он был одним из самых влиятельных донов в США и не заслуживал такой ужасной смерти.
Она настолько же безумна, насколько и драматична. Очень немногие доны уделяли сотрудничали с Саверио Салерно. Его не уважали и не любили. И она на самом деле понятия не имеет, как он умер. Никто не знает. Это все предположения. Однако она права. Он действительно погиб без чести, но заслуженно.
— Русские не разделяют нашего кодекса чести, — говорю я.
Ее глаза полыхают гневом.
— Гребаные ублюдки заплатят за это.
— С ними уже разбираются, — говорит Массимо, подходя ближе. Он кладет руку мне на спину и смотрит прямо в глаза моей сестре. — Нас не представляли официально. Я Массимо. Мне жаль, что мы встречаемся при таких обстоятельствах.
— Я знаю, кто ты, — ее оценивающий взгляд блуждает по нему с головы до ног.
— Прекрати, — прищуриваюсь я, глядя на нее. — Массимо — мой муж, и если я замечу, что ты флиртуешь с ним, то надеру тебе зад. Мне плевать, что ты моя сестра. Не смей проявлять неуважение ни ко мне, ни к моему мужу. Раз уж мы об этом заговорили, перестань проявлять неуважение к своему мужу, пока он не пустил тебе пулю в лоб.
— Власть ударила тебе в голову, — ехидно отвечает она. — Думаешь, что ты такая важная персона, и все хотят забрать то, что у тебя есть. Срочные новости, сестренка, — она наклоняется, и уродливая ухмылка искажает ее красивое лицо. — Никому нет до этого дела. Убирайся из моей жизни. Ты не имеешь права влиять на мои действия, — она приподнимает брови, глядя на Массимо, и облизывает губы.
Его рот кривится в гримасе отвращения.
— Срочная новость, дорогая. Еще раз оскорбишь мою жену, и я всажу тебе пулю в лоб. Слухи не всегда правдивы, но слухи о тебе попали в самую точку. Ты должна быть благодарна своей сестре за то, что она уделяет тебе хоть немного своего драгоценного времени. Если бы ты была моей сестрой, я бы даже не дышал рядом с тобой.
— Ты позволишь ему так со мной разговаривать? — визжит она, сверля меня взглядом.
Несколько голов поворачиваются в нашу сторону, и это означает, что нам пора уходить.
— Ты сделала первый бросок, Анаис. Не делай, если не можешь выдержать ответный удар.
— Круз! — кричит она, и нам определенно пора уходить. — Черт возьми, — она топает ногой. — Где он пропадает, когда так нужен?
— Я не хочу спорить с тобой сегодня. Знаю, ты расстроена, поэтому не буду. Может быть, поговорим позже.
— Как скажешь, — она пренебрежительно машет рукой, и я чувствую, как Массимо напрягается рядом со мной. Анаис достает пудреницу и, поморщившись, смотрит на свое отражение в зеркале. — Боже, макияж испорчен, — захлопнув, сует ее обратно в сумочку и пробегает мимо меня. — Мне нужно привести себя в порядок, — она бросает взгляд через плечо на моего мужа. — Я бы сказала, что была рада познакомиться, но это ложь.
— Ой, как обидно, милая, — Массимо не ведется на провокацию, и Анаис направляется в уборную. — Она ужасна, — говорит мой муж, не стесняясь в выражениях, и направляет нас к парковке. — На тебя не похожа и, честно говоря, не понимаю, как ты ее терпишь.
— Ты знаешь, почему я ее терплю.
Он пронзает меня взглядом своих потрясающих зеленых глаз.
— Я знаю, почему. Просто не понимаю, как. Она избалованная сучка, которая так и не повзрослела.
Я вздыхаю.
— Знаю, с ней тяжело, но я не откажусь от нее. Не могу.
Он резко останавливается и заключает меня в объятия.
— У тебя доброе сердце, Рина.
— Я бы так не сказала.
— Я вижу в тебе доброту, — он прижимается своим носом к моему.
— Люблю тебя, — говорю я, потому что это все, что сейчас у меня на сердце.
— Мне никогда не надоест это слышать, — Массимо крепче прижимает меня к себе. — И я тоже люблю тебя, mia amata. Чертовски сильно, — его губы соприкасаются с моими в крепком поцелуе, который перерастает в дикое желание. — Позже, секси, — мурлычет он мне на ухо, и я вся дрожу.
Взяв за руку, он ведет меня к нашему внедорожнику. Фиеро ждет рядом, вполголоса разговаривая с одним из людей Массимо. Клянусь, эти двое всегда что-то замышляют, планируют и работают не покладая рук.
Рикардо открывает заднюю дверцу, Массимо игриво шлепает меня по заднице, когда я забираюсь внутрь.
Через тридцать минут мы подъезжаем к дому семьи Дипьетро, где проходит трапеза. Хотя я слышала, что семья Круза терпеть не может мою сестру, они предложили свой дом, потому что готический особняк Салерно в настоящее время находится в руках Братвы, и «Комиссия» планирует вернуть его в ближайшее время.
Беннетт и Сьерра, Наталья и Лео, Серена и Алессандро выходят из своих машин одновременно с нами, поэтому мы идем с ними к особняку Дипьетро. Осталось всего два дня до начала сентября, и погода все еще теплая, поэтому здесь разбили шатер сбоку от дома.
— Ты дружишь с Анаис и Крузом, верно? — говорит Наталья Мессина, подходя ко мне, когда Массимо заводит разговор с Беном и Лео.
— Да, — я улыбаюсь, когда Сьерра устраивается с другой стороны от меня.
— Она выглядит подавленной, — добавляет Нат, когда мужчина
