в ребра.
— Остынь, Мальтиз. Я ненасытная женщина, а ты стоишь у меня на кухне полуголый. Конечно, я буду смотреть.
Я приподнимаю бровь, не понимая, что испытываю — ревность или гордость.
Катарина закатывает глаза.
— Не злись, Массимо. Ты же знаешь, что ты самый сексуальный и единственный мужчина, которого я желаю.
— Она выбирает меня, — поддразниваю я, нацепив на лицо самодовольную улыбку, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Фиеро.
— Вы ведете себя как пятилетки, — она закатывает глаза, когда я поворачиваю к ней голову. — Может, это и хорошо, что мы в состоянии шутить, но нам нужно кое-что прояснить перед отъездом, — она гладит меня по щеке, глядя с обожанием. — Мне нравится, с какой готовностью ты готов пожертвовать собой ради меня, но мы не будем менять фамилию.
— Нет?
Она качает головой.
— Так мы позволим им победить. И ты не сможешь войти в состав «Комиссии», если не будешь Греко.
— Я откажусь от этого, — отвечаю я без колебаний. — Я же говорил, ты — единственное, что важно в моей жизни.
Фиеро удается подавить вздох удивления.
— Черт, я люблю тебя, — говорит она, запечатлевая страстный поцелуй на моих губах.
Я хочу прижать ее к своему телу, но она уже нарядилась, и я не стану ее пачкать.
— Не знаю, чем я тебя заслужила. Ты потрясающий, Массимо, но нет. Ты не откажешься от своих мечтаний ради меня.
— Подумай об этом.
— Не хочу. Я взяла твою фамилию, Массимо. Твою, а не его. Кроме того, мне нравится думать, что они перевернутся в гробу, зная, что я ношу их фамилию, что вышла за тебя и у меня больше власти, чем было у них.
— Это полный пиздец, — соглашается Фиеро, ухмыляясь.
— Я тоже так думаю.
— Знаю, ты не хочешь больше обсуждать, но я должен сказать. Мне очень жаль, что тебе пришлось через все это пройти. Даже злит. Ты всегда была впечатляющей женщиной, но я в полной мере осознаю, насколько, только теперь, когда знаю всю историю, — говорит Фиеро.
— Ты не ненавидишь меня за то, что я планировала сделать?
— Я восхищаюсь тобой за то, что у тебя хватило смелости довести начатое до конца. Ты утерла бы нос многим. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Спасибо, Фиеро. Это много значит для меня.
— Мы тебя прикроем, — он обнимает меня за плечи. — Массимо, возможно, не упоминал об этом, но мы с ним заключили кое-какое соглашение, — он одаривает ее многозначительной улыбкой, и я свирепо смотрю на него. Как и следовало ожидать, он усмехается. — Да я прикалываюсь, — говорит он ей. — Наверное.
Я слегка бью его в живот.
— Перестань приставать к моей женщине.
Он успокаивается.
— Шутки в сторону, мы правда оба тебя прикроем. Никто не причинит тебе вреда, пока мы рядом. Поняла?
Она громко сглатывает, улыбаясь и кивая.
— Спасибо. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, но я рада.
Он неторопливо подходит к ней и целует в щеку.
— Я готов поделиться с тобой еще несколькими способами порадоваться, — он приподнимает брови, одаривая меня озорной улыбкой.
Я бросаю один кроссовок в его спину, когда он уходит.
— Могу только представить, какие женщины падали к вашим ногам, когда вы были моложе. Вы двое — те еще ловеласы, — Катарина обходит меня и направляется к кофейнику.
— Тебе лучше не знать, — бормочу я, направляясь к холодильнику за продуктами для завтрака. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу пойти на встречу один. Придумать для тебя отмазку?
— Мне нужно поработать, — она берет яйца с беконом из моих рук. — Не хочу думать обо всем остальном, пока опасность не минует.
— Понимаю.
— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спрашивает она, разбивая несколько яиц в миску.
— Лучше, — честно отвечаю я, и она кивает. — Я рад, что между нами больше нет секретов.
— Я тоже, — она взбивает яйца вилкой. — Думала, что знаю все о прошлом, но, очевидно, это не так.
— Жаль, что ты не можешь поговорить с Лео или Натальей, — я опираюсь бедром о столешницу, наблюдая, как она добавляет приправы в яичную смесь. — Держу пари, у них было бы больше идей.
— Я тоже думала об этом, но не могу раскрыть свою личность Маццоне.
— Согласен. Они легко свяжут воедино все факты. Поймут, каковы были твои истинные намерения, — провожу пальцами по ее длинным темным волосам. — Они никогда не узнают.
Она кладет бекон на сковороду.
— Не узнают.
— Что ты собираешься делать с Ренцо?
Боль искажает ее лицо при упоминании его имени.
— Не знаю. Его поступок не может остаться безнаказанным.
Я запечатлеваю поцелуй на ее лбу.
— Мы не обязаны решать его судьбу сейчас. Я быстренько приму душ. А пока постарайся выбросить все из головы. Обсудим нашу историю для «Комиссии» в машине. Давай просто преодолеем это препятствие, а потом обсудим, что делать с твоим заместителем.
Глава 41
Катарина
Все покидают крематорий, и я рада, что этот спектакль закончился. Я также благодарна дону Маццоне и «Комиссии» за то, что они приняли наши объяснения и считают, что Братва несет ответственность за все. Бен тесно сотрудничает со своими знакомыми в деле об экстрадиции Антона Смирнова, и он обеспечил дополнительную безопасность на сегодняшних похоронах, чтобы русские не смогли приблизиться ни ко мне, ни к Массимо.
Я стою у входа вместе с Массимо и Фиеро, окруженная вооруженными солдатами, и наблюдаю, как Анаис на верхней ступеньке лестницы благодарит гостей за то, что они пришли. Круз стоит рядом с ней, поддерживая жену. От меня не ускользнули ядовитые взгляды, которые он бросал на Массимо и Фиеро во время церемонии, и я хочу найти время, чтобы поговорить с ним сегодня. С ним мне тоже нужно разобраться.
Я пыталась поговорить с Анаис ранее на этой неделе, когда посещала их дом — после того, как прах был анонимно оставлен у ее двери, — но это было невозможно. Она опустошена потерей отца и плохо с этим справляется.
— Нам пора идти домой, — говорит Массимо, кладя руку мне на поясницу. — Не люблю слишком долго находиться на открытом месте, — в последние несколько дней он был очень заботливым, и я еще больше люблю его за это.
Какое облегчение, что между нами больше нет секретов. Я думала, что, сказав ему правду, мы отдалимся друг от друга, но это сблизило нас.
— Я люблю тебя, — я стараюсь говорить ему это каждый день, потому что мне невероятно повезло, что Массимо есть в моей жизни. Не
