считаю крайне сомнительным.
– Почему же, позвольте уточнить? – поддержала дискуссию высокородная космозонка.
Члены Совета начали потихоньку переглядываться. Происходило что-то странное. Стандартный регламент обвинительного слушания, где каждый должен был высказаться в едином лице – и обвинитель, и ответчик, – внезапно превратился в живой диалог. Куратор заседания растерянно таращился на главу Совета, поскольку тот предостерегающе поднял руку, не позволяя ему осадить Фирэлею Танн. Откуда ж ему было знать, что эта миленькая властная девушка всё равно что неприкасаемая богиня в мире Зиу Локка, чье слово и желание для него – закон.
– Потому что я совсем недавно говорил о похищении центавритами той самой свидетельницы Гайи Фай, что нашла и вызволила моих детей из рабства, – заявил посол Делл и, повысив голос, добавил: – В этом похищении участвовали упомянутые вами особы – Муй Задаки и Ядхе Цин. Моя свидетельница подтвердит, что обе утверждали о вашем непосредственном руководстве ими.
Фирэлея Танн сложила руки на коленях, словно прилежная студентка перед профессором, и почтительно спросила:
– У вас, разумеется, есть неоспоримые доказательства моей причастности, чтобы утверждать подобное?
– У меня есть только свидетельство Гайи Фай.
– Посол Делл, вам ли не знать, что словам преступников верить нельзя, – укоризненно покачала головой космозонка. – Они ведь могут наплести что угодно! И что, теперь мы будем верить каждому? О, я не сомневаюсь в свидетельстве Гайи Фай!.. – она мельком посмотрела в сторону посольской ниши, придав своей мимике оттенок лёгкого трагизма. – Она перенесла множество испытаний в плену... и я искренне сочувствую ей по этому поводу. Но даю вам честное слово, уважаемые члены Совета, я тут ни при чем! Обвинение ошибочно.
Посол Делл проигнорировал ее душещипательную речь и повернулся к конференц-залу.
– Прошу выслушать свидетельство непосредственных жертв преступления – моего сына Тэймина и дочери Уллы!
Первой генпрокурор вызвал Уллу, понимая, как ей тяжело было бы слушать брата и нервничать в ожидании своей очереди. Она и без того, выходя на трибуну, вздрагивала и норовила втянуть голову в плечи. Трогательно-хрупкая девочка-подросток, перепуганная множеством чужих лиц вокруг после многолетней жизни в заточении... До полного совершеннолетия диниту Улле было достаточно далеко – ещё лет восемь, – да и по человеческим внешним меркам она казалась маленькой – лет четырнадцать-пятнадцать, и те с натяжкой. Так что впечатление она производила именно такое, какое было нужно для сочувственно-серьезного восприятия ее свидетельства.
Под мучительным вниманием многочисленных глаз, которого она так страшилась, ей пришлось пробыть недолго, поскольку ничего особенно полезного Улле сообщить не удалось. Само похищение она помнила плохо, а в рабстве почти все время была лишена общения и зрелищ для наблюдения. Говорить о важных вещах с Тэймином во время редких встреч она не могла – всегда присутствовали свидетели, а телепатия блокировалась рабскими масками. Сама Муй Задаки приходила к ней всего несколько раз лишь для того, чтобы лично изучить воздействие водорослей друри на сознание диниту женского пола. А затем и вовсе отправила ее томиться во тьме Пещер Забыванцев до самого момента конфискации острова Йо.
Наконец настал черед Тэймина.
Волнуясь за него, я кусала губы и неотрывно следила за тем, как высокая мужественная фигура в непривычно деловом костюме приближается к трибуне. Сидящая там Фирэлея Танн расслабленно покачивала стройной ножкой, закинутой на колено, но на Тэймина смотрела, как кошка на мышь. Миндалевидные темные глаза хищно блестели.
– Тэймин Делл, – обратился к нему генпрокурор Скалп, – вы помните какие-либо важные детали вашего похищения?
– Центавритов было двое, – начал Тэймин, глядя прямо перед собой и наглухо закрывшись ментальными щитами от толпы слушателей. – Помню, что один называл другого Каш, когда они надевали на нас рабские маски...
– Каш? Вы уверены? Это важно. Возможно, если удастся отыскать его и призвать к ответу, он прольет свет на личности своих нанимателей.
– Уверен. Одного из них точно звали Каш.
Я прижала ко рту ладонь, поражённая знакомым именем. Может ли быть совпадением, что погибшего коммандера центавритов, которому Фирэлея Танн велела отдать нас с Марой, звали точно так же?
– Они переправили нас на тигарденский спутник Демо, – продолжил Тэймин с подчёркнутой горечью в тоне, – чтобы выставить на пиратском аукционе космозонок. Не знаю, в курсе ли вы... но центавриты давно и успешно сотрудничают с Великими Чертогами в незаконных сделках по обращению в рабство похищенных граждан Содружества.
– Да, и я возмущена этим фактом! – звонким голосом вмешалась Фирэлея Танн. – К сожалению, моя сестра не отличалась пониманием к новым реалиям переходного периода Тигардена-2 в ЗССР и не пресекла вовремя зловредное взаимодействие. Но я положу этому конец!
И снова ее вмешательство в регламент, на сей раз в показания пострадавшего свидетеля, осталось без внимания. Хотя генпрокурор чрезвычайно выразительно сверлил взглядом то Зиу Локка, то куратора заседания. Тэймин предпочел не отвлекаться на стороннюю реплику и оставил ее без комментариев.
– До аукциона дело не дошло. У пиратов нас выкупила Муй Задаки и перевезла к себе на Тигарден-2, остров Йо. Любые попытки завести разговор о нашем с Уллой освобождении она игнорировала, но и обращалась не так, как с другими рабами.
– Вы знаете, почему? – уточнил Скалп.
Момент стал щекотливым. Зиу Локк напряжённо заиграл желваками и остро взглянул на своего молодого сородича, но ему нечего было опасаться в данном случае. Никто из диниту в своем уме не стал бы разглашать информацию о величайшей слабости своего народа – супружеской пси-связи. Тем более при активной онлайн-трансляции заседания.
– Полагаю, мы были нужны ей для опытов, – пояснил Тэймин. – Межрасового характера. Нас пичкали дурманящими веществами, изучали реакцию, степень воздействия... И я могу с уверенностью сказать, что однажды слышал, как Муй Задаки общалась в своем кабинете с гостьей, которая возглавляла эти опыты. У нее был очень запоминающийся голос для космозонки. Нехарактерные интонации, понимаете? То есть не грубые или высокомерные, а мягкие. Я узнаю этот голос где угодно. Уже узнал.
Фирэлея Танн с прохладной любознательностью вскинула бровь.
– И кем же оказалась эта гостья?
Тэймин посмотрел ей прямо в глаза.
– Вами, госпожа Танн. Это были вы.
Она приняла удар стоически и даже изобразила в ответ на обвинение сочувственную гримасу.
– Вы заблуждаетесь, Тэймин Делл. И ваше восприятие, как и память, вас подводит. Никогда в жизни я не стала бы участвовать в чудовищном преступлении против свободных граждан Содружества. А тем более – против
