букетом чахлых астр, увидел свою маму среди толпы других родителей. Хотя ради праздника мама прихорошилась и даже накрасила губы, на фоне женщин в нарядных платьях она все равно выглядела убого. Но самое страшное – мама была старой!
– Та тетенька в старой кофте – твоя бабушка? – ехидно спросила большеглазая девочка с охапкой пунцовых цветов. На голове у девочки качал гофрированными лепестками огромный капроновый цветок. У Жени было ощущение, что его ударили по лицу. Едва не плача и трясясь от стыда за мать, он неразборчиво буркнул:
– Я вообще не знаю эту Бабу Ягу.
Школа, преобразованная в гимназию, находилась в центральном квартале и считалась престижной. Утром подъезды к школе перекрывал поток дорогих машин, выплевывавших наружу папенькиных дочек и маменькиных сынков. Их жизнь казалась мальчику Жене волшебной сказкой, наполненной игровыми приставками к телевизорам, видеоплейерами, и, само собой, белоснежными холодильниками со всякими вкусностями. Воображение рисовало связки вареной колбасы, коробки с соками, жареную курицу, от которой всегда можно оторвать хрустящую ножку. И мороженое!
Мама покупала мороженое только по выходным – ему и Галочке. В отличие от сестры, которая неряшливо размазывала мороженое по лицу, Женя проглатывал свою порцию в один миг. От этого в животе становилось пусто и холодно. Дошло до того, что он перестал ходить в столовую – боялся торопливой едой выдать вечный голод. В царстве сытых он чувствовал себя чужаком, пока внезапно не понял, что с легкостью умеет управлять людьми. Главное, вовремя угадать то, что человек хочет услышать. Новое знание подарило ему сладкое и тайное чувство превосходства и наслаждения своей властью. С виртуозностью опытного пианиста он как на рояле играл на маленьких человеческих слабостях.
Его одноклассники и учителя вдруг предстали перед ним бумажными куклами, которых он может разложить на парте по своему усмотрению. Удивительно, что кроме него никто из учеников не догадался подметить тоску в глазах одинокой учительницы и ласково погладить ее по руке. Сына директора школы он поставил на место, рассорив с дочкой депутата горсовета. Хулигана Яковлева оказалось достаточно подначить угнать отцовскую машину, и наутро тот пришел с зареванным лицом и подбитым глазом.
Манипулируя людьми, Евгений Борисович играючи окончил школу и сразу после совершеннолетия потребовал от родителей размен квартиры, чтобы подальше уехать из ненавистного Нижнего Новгорода и начать жизнь с чистого листа.
Он не хотел быть первым или главным, он жаждал стоять над всеми – стать властителем душ, чтобы народы и судьбы подчинялись воле его руки.
Париж, 2014 год
Приглашения на свадьбу Филипп заказал с обрезом цвета тусклого золота – так хотела Тесса.
Красный глянец бумаги наискосок пересекала тисненая белая роза – символ чистоты и нежности. Тесса мечтала о пышной свадьбе в старинном парке с множеством приглашенных, но Филипп уговорил ее согласиться на промежуточный вариант в пятьдесят гостей. Венчание и фуршет в Париже, а банкет в Нью-Йорке, где Тессе хотелось покрасоваться перед знакомыми. Как догадался Филипп – показать себя во всей красе. Он снисходительно относился к ее тщеславию, находя его немного забавным, но в целом вполне милым. Красивым женщинам позволительно иметь маленькие слабости.
Удивило только то, что Тесса отказалась пригласить на свадьбу своих родителей, ссылаясь на их занятость. Правда, она объяснила, что выросла в семье известных адвокатов и мать с отцом работают с утра до ночи, выматываются, поэтому отношения в семье напряженные. Но разве бракосочетание единственной дочери не повод, чтобы наладить отношения?
Скрывая от Тессы свои планы, Филипп решил, что после свадьбы первым делом постарается познакомиться с новыми родственниками и сделать жене прекрасный сюрприз в виде семейной гармонии. В конце концов, даже адвокаты любят своих детей, и неважно, кто сделает первый шаг к примирению.
Филипп разложил приглашения по конвертам и с некоторым раздражением обнаружил, что находится в состоянии непонятной нервозности, словно бы в глубине души плещется легкая рябь от морского бриза.
Приподнятое настроение последнего времени ушло, преобразовавшись в тревогу: не совершает ли он ошибку? В уме крутились тысячи разных мелочей. Вспоминалось холодное непонимание в глазах Тессы, когда он рассказал о судьбе тети Вари, и то, как она презрительно отозвалась о тех, кто живет в бедности. Но самое неприятное, он стал постоянно сравнивать Тессу с мамой и бабушкой и сравнение это оказывалось явно не в пользу невесты.
Чтобы отогнать навязчивые мысли, Филипп решил сварить себе кофе и спокойно посидеть полистать книгу. Чтение всегда умиротворяло. Скорее всего, его настроение объясняется предсвадебным психозом, и, едва они рука об руку встанут у алтаря, в душу снова вселится та уверенность, какую обязан иметь каждый глава семьи. Ища поддержки, Филипп взглянул на иконостас: святой Игнатий в мягком отблеске благородной седины взирал с иконы спокойно и мудро.
Хотя Филипп любил некрепкий кофе со сливками и сахаром, варил он его в турке, привезенной тетей Варей из Африки. Когда после смерти тети Варюши Филипп вступил в право владения, то первое, что сделал, – сварил кофе, а потом с чашкой в руке медленно обошел дом, много лет стоящий заброшенной сиротиной. В его стенах не было Варвариного духа, который остался витать в небе Африки. Ни старая мебель с запахом плесени, ни почерневшие от времени ставни, ни камин, давно забывший про пение огня в своем чреве, – ничто не вязалось с дорогим обликом уставшей женщины в тяжелой обуви и несуразной кофте. Любовь давно улетела из этих мест и больше не возвращалась, уведя с собой тени и воспоминания. Вот разве что медная турка, с выбитым по краю орнаментом и помятым днищем.
Ложкой на длинной ручке Филипп размешал в кипятке молотый кофе и задумался: в сущности, с тетей Варей они виделись не слишком часто, а связь между ними прочная – не разорвать. Варварина жизнь была как маячок, который указывает верный путь в тумане. Иногда он задумывался, нашел бы силы поступить как она? Уйти за любимым на край земли, пережить предательство, гибель ребенка, но не затаить зло, а напротив – исполниться любви, которая смогла согреть многих и многих. В вопросе, откуда у человека такие силы, Филипп не сомневался, как не сомневался в том, что Бог одинаково дает всем, но только единицы имеют волю взять дарованное. Слишком уж ответственна ноша, врученная Самим Господом.
Кроме тети-Вариной турки в доме остались старинное бюро, купленное в комиссионном магазине, и овальный столик красного дерева. На его краю остался след от станочка для холодной ковки. Бабушка Таня пользовалась станочком при изготовлении ожерелий.
