Она забыла о параличе! В тот момент, когда люди сказали ей: «Что вы делаете? Мы полагали, что вы не можете бегать. Три года вы не сходили с постели», когда ей это сказали, она немедленно упала.
Я пробрался сквозь толпу и сказал женщине: «Попытайтесь понять простой факт. Хорошо, что дом горит; он помог осознать одну вещь — вы не парализованы. Вы как-то потеряли желание жить». Я отвел ее в мое бунгало.
Ее муж умер, и в тот же день ее разбил паралич. Это был удар, потому что в Индии потерять мужа — значит потерять жизнь; вы не можете больше выйти замуж. Она была молодой женщиной, не больше тридцати. Всю свою дальнейшую жизнь, примерно пятьдесят лет, она должна прожить одна, без ребенка.
Она работала, кое-как убирая чужие дома, стирая одежду, но не находила в этом удовольствия. Пока ее муж оставался живым, хотя он уже болел по крайней мере три года, она продолжала работать. Но все признаки указывали, что муж умирает. Доктора скрывали это, но это нельзя скрыть — она не могла смотреть, как умирает человек.
Она кое-как устроилась на работу, чтобы прокормить своего мужа и себя. Но в тот день, когда он умер, она заболела, и с тех пор уже три года она не вставала с постели; ее парализовало. Теперь люди подавали ей то, что они могли дать, и она жила на это. Она была нищей. Я привел ее к себе и попытался объяснить ей: «Бели бы это был паралич, то горел бы дом или нет, для вас это не имело бы значения. Паралич не разбирает, горит ли дом, чтобы покинуть вас на несколько минут, а потом опять вернуться». Я спросил ее: «Как это произошло?»
Она сказала: «Я не знаю, как это случилось. В тот момент, когда я увидела, что дом охвачен огнем, я просто обо всем забыла: я должна убежать». Это ввело ее в мгновение. Прошлое, муж — мертвый, живой — все горе, все страдания; будущее, пятьдесят лет, которые как-то надо перенести… Все это безобразие просто исчезло в одной вспышке! Она убежала. Она была в состоянии «здесь и сейчас». Огонь ввел все ее бытие — сфокусированное — в это мгновение.
Я сказал ей: «Это именно то, что было надо. Пусть вас не беспокоят идиоты. Если вам это место не позволяет выйти замуж, я пошлю вас куда-нибудь еще. У меня друзья по всей стране; я могу вас послать куда угодно. Вы красивая, молодая — вы можете выйти замуж и жить снова».
Сначала она не хотела, потому что это противоречило традициям и условностям. Но я не из тех, кто бросает других. Если уж я что-то задумал, то… я бросил все. Мои профессора и студенты говорили: «Почему вы стоите за эту женщину. Забудьте о ней, она не хочет».
Я сказал: «Не в этом дело. Я знаю, что она хочет, но в ней недостаточно смелости; я просто должен ее убедить. И это вызов мне — я буду ее убеждать. Пока я ее не увижу замужем, обустроенную, мне не будет покоя».
И я ухитрился провернуть все за восемь дней, не больше. Слуга, работавший у меня, видя мои страдания, однажды утром сказал: «Сэр, когда вы так волнуетесь, я не могу спать спокойно. Если я могу вам чем-нибудь помочь, то я готов».
Я сказал: «Ты понимаешь, что говоришь?»
Он сказал: «Если вы мне прикажете прыгнуть в колодец, я прыгну, но, пожалуйста, я не могу видеть, как вы страдаете. Я готов». Так что я выдал женщину замуж за моего слугу, и для того, чтобы защитить ее, я взял ее в свой дом. Конечно, она ведь была женой моего слуги, так что я просто сказал: «Переезжай». А я жил один в большом доме, предоставляемом правительством профессорам, так что я сказал: «Живи счастливо. Я одинок — по сути, дом принадлежит тебе. Наслаждайся целым домом». И она расцвела. Когда шесть месяцев спустя я уезжал, она стала совершенно другой женщиной. А с ней так же был счастлив и ее муж.
Он сказал: «Я женился на ней из жалости и из сострадания к вам, из-за того, что вы могли заболеть или что-то в этом роде. Но она оказалась драгоценным камнем. Теперь я люблю ее, и я буду вам обязан всю свою жизнь, потому что я никогда не думал жениться. Я такой бедный человек, кое-как добывающий себе на пропитание. Для того чтобы жениться, а затем завести детей, потом где достать собственный дом, везде проблемы… Вы разрешили все».
Я сказал: «Не оставляй этот дом, продолжай в нем жить. Я попытаюсь договориться с другим профессором, который приедет вместо меня, я объясню ему ситуацию. Он так же одинок, так что больших неприятностей не будет, — а если понадобится, я останусь. Когда он приедет, я уговорю его жить здесь вместе с вами, а потом уеду».
И по телефону он согласился. Он сказал: «Если такова ситуация — и мне не нужен целый дом, потому что я одинок, так же как и вы».
Я сказал: «Прекрасно. И вы пробудете здесь по крайней мере пять или шесть лет. Я остаться не могу; в противном случае я буду просить правительство оставить меня здесь. Я был распределен неправильно. Для меня нет работы в этом колледже, потому что у меня совершенно другая специальность. Им не нужна моя специальность; а той, которая им нужна, у меня нет».
Директор с самого первого дня хотел, чтобы я отправился назад. Я сказал: «Я назад не поеду. И не ваше это дело: если министр образования направил меня сюда, пусть он сам осознает свою ошибку, когда он поймет ее. А в настоящее время, почему бы мне не понаслаждаться этим? И хорошенько запомните, он мой друг. Если вы попытаетесь создать мне неприятности, вместо моего перевода будет ваш перевод».
Он позвонил — его секретарь рассказал мне — секретарю министра образования и спросил: «Они действительно друзья?»
Он ответил: «Они друзья. Вы немедленно поймете это, потому что никогда раньше приказ не отдавался прямо в руки. Приказ должен быть отправлен по почте человеку, и оригинал должен быть отправлен по почте институту.
