class="p1">— Дети в безопасности, — ответила Дииса. — И я решила, что Альсаву наверняка понадобится помощь, но, вижу, что помощники нашлись и без меня.
У Митьяны запылали уши. Она поспешила к очагу, резко подняла крышку и тут же отпрянула от горячего пара. Сделав вид, будто не замечает пристальных взглядов, она бросила в котел толченые соцветия.
Ей было стыдно за ссору, которую они с Альсавом устроили. Хоть знахарь клана и первым начал, Мита повелась. А ей нельзя терять спокойствия: руки до сих пор дрожали от возбуждения, что она с такими сделает?
— Ты ни в чем не виновата, девочка, — мягко окликнула ее Дииса. Мита вздрогнула и несмело обернулась. — Каждый упрямец однажды сталкивается с таким же упрямством — так первые боги указывают им на их несовершенство. Тебя зовут Митьяна, верно?
Травница кивнула.
— Меня впечатлила твоя решимость. — Волколюдка подошла к столу и сама принялась толочь ивовую кору. — Видимо, мой волчонок сразу ее разглядел. Не думаю, что кто-то в клане отныне имеет право называть тебя слабой или беспомощной.
Мигир присвистнул.
— Такая похвала дорогого стоит, — пояснил он, поймав вопросительный взгляд Миты.
Расспросить его девушка не успела — в дом вернулся Альсав. Лицо у него было бледным. Он стянул шнурок с волос и позволил темным прядям рассыпаться по плечам.
— Не знаю, долго ли Филлат протянет… — вздохнул он и потер лицо рукой. — Слишком много крови потерял.
Мигир окончательно помрачнел.
— Никаких шансов?
— Не скажу, что их нет совсем… но такие раны требуют покоя. А он нам только снится…
— Покоя… — повторил воин, тупо наблюдая, как Альсав собирает свежие повязки и берет со стола плошку с травяной мазью. — Уходить нам надо…
— Куда? — горько усмехнулся знахарь.
— В глубь леса. Подальше.
— Как ты себе это представляешь? Треть раненых даже встать не может, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Еще половина двигаются с трудом. Жалкие остатки — те, кто способны идти и нести на себе кого-то. Скажи, далеко ли мы уйдем? Эй, как там тебя, — окликнул он Миту. — В дальней глиняной миске перетертый лопух — сделай еще, в коробе в углу найдешь. И раз уж взялась за отвар из ромашки, так делай, нечего сидеть.
— Скоро будет, — отозвалась она и спешно придвинула миску к краю стола
— Оставаться нельзя, — с нажимом повторил Мигир. — Пожар пока по равнине идет, вдоль берега, где еще влажно. Но стоит ветру перемениться — и огонь кинется на лес. Сухой. Он вспыхнет, как лучина. Мы сгорим заживо.
— Что ты предлагаешь? — рассердился Альсав. — Бросить тут раненых и сбежать? Я не имею права их оставить, а ты как хочешь.
Дииса молча следила за их разговором. Митьяна же слушала вполуха, высыпая сушеный лопух на стол. Руки у нее все еще дрожали, но теперь в голове билась мысль: как там Лик? Что вообще происходит рядом с деревней? Удалось ли Тиру как-то договориться с княжеской дружиной?
«Прекрати! — одернула она себя. — Делай то, что можешь. Волноваться будешь потом».
— Пусть те, кто может двигаться, уходят. Я поведу их, — продолжал настаивать Мигир.
— И куда?
— На запад, к границе с Паланским уделом. Подальше от тракта в Алсен и деревень. Если огонь пойдет по лесу, попробую увести в горы, к няням и волчатам.
Знахарь покачал головой.
— Хотелось бы верить, что нас это спасет, но не могу…
Внезапно ладонь Диисы легла на трясущуюся руку Миты, не позволив ей размолоть очередной лист лопуха.
— Помоги раненым снаружи, — предложила она.
Травница и рада была — от разговоров в доме у нее сжималось горло и нечем было дышать. Она схватилась за приготовленную ей же смесь крапивы и тысячелистника и засеменила к выходу, но стоило ей сделать шаг за порог, как в лицо ударили чьи-то черные крылья. Мита едва не выронила все из рук и отскочила назад.
— Ти… — начала она и осеклась. Это был не Тир, но точно вранолюд, вот только она его не знала.
— Маар? — хором отозвались волколюды за ее спиной. Не без удивления — гостя здесь не ждали.
Огромный ворон захлопал крыльями и сел на изголовье одной из коек. Его глаза-бусины уставились на Митьяну, отчего той стало неуютно.
— Оставьте! — прокаркал он.
— Оставить что? — нахмурился Мигир.
— Спокойно делайте свою р-работу, — пояснил он раздраженно. — Лечите р-раненых. Никуда не спешите.
— Подмога пришла? — обрадовался воин.
Маар распушил перья.
— Пр-ришла, — подтвердил он. — Надеюсь, что теперь этот комшар-р закончится.
— Как интересно… — протянула Дииса.
Митьяна почувствовала, как подгибаются колени, а сама она оседает на пол.
— Закончится… — прошептала она эхом, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Точно закончится.
Глава 41
Лик
1164 год, 1 день Цвета, Вешний день.
Подписание соглашения об объединении земель. С этого дня все княжеские уделы, от Пасифского моря до королевства Артейлес, включая его самого, становятся частью одного большого королевства, которое носит название Маэмис.
По соглашению, земли зверолюдов и полуночников, расположенные на территории уделов, остаются независимыми.
(приписка неровным почерком)
Miecst aemist. Все разные, но вместе.
Не верится, что этот день настал! Еще каких-то десять лет назад идею объединить земли с запада на восток поднимали на смех, но Антамису это удалось! Не понимаю, как, но удалось!
Жаль только, он не согласился стать правителем нового королевства. Мне кажется, он подошел бы на эту роль лучше всех.
Из летописей королевского дома Артейлеса
Х514 год, 27 день месяца Зреяния
На какое-то мгновение время, казалось, застыло. Лик был готов ощутить тяжесть металла, пронзившего грудь, и резкую вспышку боли… но ничего так и не случилось. Волколюд моргнул и с удивлением обнаружил перед собой чью-то спину — определенно незнакомую и без доспехов.
Значит, не дружинник.
Рууман за его спиной выдохнул сквозь стиснутые зубы. Тир издал сдавленное сипение. Незнакомец, возникший будто из воздуха, мягко произнес:
— Думаю, вы слегка поторопились, уважаемый воевода Фаний.
Воевода застыл с открытым ртом, и только сейчас Лик заметил, что лезвие его меча остановили голой рукой. Медленно пришло осознание происходящего.
— Опустите оружие. Вы все, — попросил незнакомец.
И все дружинники, как по команде, убрали мечи в ножны.
Староста замер в нескольких шагах и теперь настороженно вглядывался в лицо прибывшего. Тир, наконец, отмер и спросил:
— Прошу прощения… а вы кто?
Их спаситель повернул голову, и Лик наконец смог рассмотреть его глаза — глубокие и синие, как воды озера в тени. С удивлением он отметил, что цвет их начал блекнуть, превращаясь в мышино-серый.
— Мое имя Антамис, — улыбнулся незнакомец и опустил руку, которой ранее остановил меч. — Думаю, предводители ваших кланов уже рассказывали обо мне.
— Антамис? — растерянно переспросил Тир,
