стол завален подарками, а она задумчиво крутит в руках набор серебряных ложечек, которые ей только что презентовали. Вся загвоздка в том, что этот набор ложек был нестандартным. Они оказались больше чайных, но меньше десертных. Что с их помощью можно делать – не знаю. Похоже, дама тоже находилась в затруднении. Она, не глядя на меня, рассматривала эти ложечки, тяжело вздыхала и негромко рассуждала. Обращалась она при этом, вроде бы ко мне, но, у меня создалось впечатление, что кошка или собака тоже сгодились бы.
– Что же мне с этим делать, деточка? – риторически вопросила профессор.
Я, понимая, что надо отвечать, подала совершенно дурацкую идею:
– Есть этими ложками мороженое.
– Исключено, деточка. Мы не едим мороженое. Что же с ними делать?
– Есть ими компот, – предложила еще один вариант я.
– Ну, что вы, деточка. Мы не едим компот. Что же делать?
– Деликатно передарите, – брякнула я, понимая, что более идиотского ответа мне уже не придумать.
Преподавательница, к моему огромному изумлению, оживленно посмотрела на меня и весело сказала:
– Что вы говорите? Гениально! Где ваша зачетка, деточка?...
… После этой фразы мы грохнули от хохота. Катька в изнеможении улеглась на мое плечо. Я тоже хохотал от души, как и отец с Батей. Этот случай примирил нас с присутствием Антуанетты и растопил лед в наших отношениях…
…Но сейчас, ее не было с нами. Анюта отправилась к парикмахеру и еще куда-то: они с учителем, на днях, собирались съездить отдохнуть, вот она и решила навести красоту. Ермоленко, тяжело вздыхая, просматривал какие-то бумаги, ожидая ее возвращения. Я поглядывал на него с сочувствием. Катька, кажется, придремнула, а я тихонько думал о том, что лучше всех, если не считать меня, устроился Батя.
Папа Саша ограничивался ничего незначащими романами, с человеческими женщинами, поддерживая ровные отношения до тех пор, пока они не начинали грозить перерасти в нечто более серьезное, чем его это устраивало. Как только он замечал признаки надвигающейся опасности, он, используя свои способности, расставался с подругой без обид и слез. Поэтому сейчас, он блаженствовал, как и я, привольно раскинувшись на роскошном диване с чашкой кофе в руках.
Телевизор продолжал впустую сотрясать воздух. Я, с наслаждением, потрепал Катьку за длинный локон, она тихо замурлыкала и потерлась щекой о мою руку. Неожиданно звякнул телефон. Батя потянулся за мобильником, глянул на экран и удивленно приподнял брови. Ермоленко вопросительно посмотрел на него, но полковник благодушно отозвался:
– Ничего военного, – и лениво выплыл из гостиной.
Минут через пять учитель молча встал и прошел к Бате. А у меня в голове раздался зов папы Саши:
– Иван, переключись на новости.
– Какие?
– Да любые! – отозвался он и прервал связь.
Катька, потревоженная манипуляциями с пультом, вынырнула из-под моего локтя и поинтересовалась:
– Что случилось?
– Не знаю, – отозвался я, щелкая кнопками.
Глава 38
Наконец, на экране появились новости CNN и мы внимательно уставились на экран. Я думал, что у нас произошел переворот, или, на худой конец, сместили Буша. Но нет, ничего подобного, все новости были обыденными. Самым интересным из всех сообщений оказался репортаж из Перу* об упавшем метеорите. Жители маленькой деревеньки, с удовольствием осваивали новый бизнес. За небольшое вознаграждение они водили всех желающих к внушительной воронке, образовавшейся после падения болида и старательно округляя глаза, рассказывали, как это было громко и страшно.
Досмотрев до конца, мы, с Катькой недоумевая, переглянулись.
– И что мы должны были увидеть? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался я.
Тут из кабинета выглянул Ермоленко и спросил:
– Было что-нибудь?
– Ничего, – пожал я плечами, – самое примечательное из всего – метеорит.
– Ага! – удовлетворенно кивнул он головой и закрыл дверь.
Мы с Катькой ошарашено посмотрели друг на друга и лихорадочно принялись листать программы. Минут через пятнадцать мы убедились, что метеорит прочно обосновался в новостях. Наконец, мы наткнулись на кадры с непосредственного места падения. Огромная воронка была залита водой и плавные струйки пара, лениво поднимались в воздух. Я почувствовал, что Катька напряглась, не отводя взгляда от экрана. Мы даже не обратили внимания, что к нам присоединились Батя и Ермоленко.
– Что-то мне этот пар напоминает, – напряженно сказала Катерина.
– Еще бы, – фыркнул полковник, – это газ, который используется при консервации капсул спящих.
– Там что, усыпальницу рванули? – удивился я.
– Да нет, это действительно, метеорит, – мрачно отозвался Батя, – а вот, что там была усыпальница, мы не знали.
– А думали, что уже все нашли, – поддержал его Ермоленко.
– И что теперь? – Катя смотрела на них с интересом.
– Теперь, Иван и Петро собираются в Америку. Времени на сборы и отправку вам три часа. За сутки должны быть на месте. Да, Рэма тоже вызывайте, хватит ему по пустыне мотаться.
– Так он же в Берлине, – с некоторым недоумением сказал я.
Судя по всему, я сумел удивить не только Батю, но и отца тоже.
– А вы что, не знали? – я переводил взгляд с одного на другого, – Его Ганс после Дакара к себе пригласил.
– И он согласился? – поразился Ермоленко.
– Да. Недавно звонил и рассказывал, что по автобанам Германии можно гонять с любой скоростью.
– Тогда понятно, чем он его соблазнил, – вздохнул полковник. – Ладно, шагом марш собираться!
– Замечательно, – не скрывая иронии, сообщила Катерина и встала, – ну что, пошли домой. Дядя Петя, вы за ним заедете или мы такси вызовем?
– Только не такси! – непроизвольно вырвалось у меня.
Все невольно рассмеялись и мы с Катей ушли…
– …Интересно, насколько это все затянется? – пробормотал я, пакуя сумку.
– Думаю надолго, – Катя деловито проверяла мою аптечку.
– И ты так спокойно об этом говоришь! – возмутился я. – На фига нас туда тащат! Там что, своих бойцов мало?
– Туда собирают спецназ, – ответил вместо нее Ермоленко, стремительно возникая в дверях, – ты готов?
– Так точно!
– Ну что ж, присядем на дорожку.
– У нас
