не стала выкручиваться я. — Я помню все, что здесь было. Все до малейшей детали, и я не могу… Прости, но я не могу с этим смириться. Для меня это измена, Валентайн, хоть и с нюансами. Но…
Он так и не вернулся на свое место, и сейчас я почувствовала, как жалобно скрипнул стул, когда его пальцы сжались на спинке.
— Я продам этот дом, — донеслось из-за спины. — Переедем куда захочешь. Хочешь — вообще уедем из Хэвенсграда. Я все для тебя сделаю, Лена. Все, чтобы стереть все эти неприятные воспоминания. Мы можем жить, где ты захочешь. Ходить в Академию порталом каждый день, или ты можешь учиться как учились адепты, напуганные проявлениями темной магии. Просто появляться там раз в неделю и отчитываться.
— Что? — Я не выдержала и обернулась. Он возвышался надо мной с каменными лицом. Черные искры в серебре радужки полосовали ее снова и снова, их становилось все больше и больше. — Ты только согласился на новую должность. Да и помимо прочего, ты архимаг…
— Мне все равно.
Я моргнула.
— Мне не нужны эти должности. Не нужна эта власть. Мне нужна только ты, Лена.
— А мне нужно еще и учиться! Нормально учиться! — воскликнула я. — И, если ты не заметил, у меня здесь друзья и брат.
Мой брат. Макс на самом деле мой брат. Осознание этого согрело сердце уютной радостью. Я обязательно найду время и возможность сказать ему правду. Все будет хорошо.
— К тому же, переезд ничего не изменит. Ты по-прежнему будешь рядом, и главная моя боль — в тебе, Валентайн. Прости.
Стул хрустнул. С такой силой, что я уже готова была подскочить, ожидая, что он развалится, но Валентайн оттолкнулся от него всей поверхностью ладоней. В столовой стало холодно, краски померкли, их словно высасывал невидимый пылесос. Вот только я знала, с чем это связано, и даже потянулась к нему, но Валентайн покачал головой.
— Завтракай одна, — коротко произнес он и вышел, забирая с собой холод и пожирающую цвет тьму.
После такого бодрящего утречка в Академии все проходит даже как-то скучно. Никто меня не цепляет, обострения по «у тебя темная магия» больше не наблюдается, напротив, девчонки шушукаются про Валентайна и обсуждают «темного красавчика-заместителя и архимага». Если бы могла, заткнула бы уши: не научили их родители Cubrire Silencial, что ли? А так приходится слушать. Или пересаживаться. Или вообще пытаться учиться, я же здесь чтобы учиться, так?
Ярд интересуется ходом расследования по Хитару, потому что Макс уже успел поделиться с ним подробностями нашего вчерашнего визита. На что я вздыхаю и выдаю, что не имею права распространяться на этот счет. Пока. Ярд понимающе кивает, а на паре Женевьев опять забирается на самый дальний ряд в уголок. Что там происходит, я категорически не понимаю, но выяснять сейчас просто не тянет. Макс вот наверняка в курсе, уж очень они сдружились.
На самом деле я рада. После разрыва со школьным «другом» из-за меня, Максу явно нужен был друг настоящий, а Ярд умеет им быть. Когда не косячит, как со следилкой для Люциана, разумеется, но кто из нас не косячит? Еще бы брату кто-то мозги вправил по поводу его девушки, потому что эта красотка мне категорически не нравится. Я держусь, помня о том, куда идут с непрошенными советами, да и пока я сама не до конца честна с ним, о чем можно говорить? Может, поэтому меня эта Алина так и бесит.
Бесит, что ради нее Макс каждый день открывает порталы в город, что она его разводит на дорогие украшения, наряды, на постоянные подарки. У нее же на лице написано «Купитокупиэто», не будь у него сейчас наследства, она бы в его сторону даже не взглянула. А так трынькает его деньги, то есть магию Ларо, направо и налево.
У-у-у, стерва!
— Стареешь, Лен, — помолчать, Ленор, разумеется не могла. — Скоро будешь как эта твоя… баба Клава, да? Сидеть и фырчать на безнравственную молодежь.
Воспоминания о бабе Клаве как будто из другой жизни. Да если вспомнить всю мою историю, не так уж она оказалась неправа. Сказала, что я попаду в Ад, и, если так подумать, Академия Драконова — тот еще АД!
— Все, — подводит итог Ленор. — Депрессией накрыло.
— Я тебя сейчас накрою, — мысленно сообщаю я. — Медным тазом.
— Не получится.
А жаль.
— Слушай, а может правда, ну его, этого Валентайна? Будем жить с Люцианом по очереди?
— И тебя не смущает, что он будет жить со мной?!
— Да я не гордая, — отмахивается Ленор в моей голове.
Убиться об стену! Я что, правда с ней говорю об этом?!
— Изыди! — сама не замечаю, что рычу это вслух. А в ответ слышу Драгоновское:
— Нормальное приветствие от тебя.
— Ты что здесь забыл? — разворачиваюсь к нему.
— А здесь занято? — Люциан приподнимает брови. — Если нет, то я просто хочу здесь сидеть.
Опять вставать, опять пересаживаться. Да ну его.
Права Ленор. И старею, и депрессией накрыло. Ну и ладно. Побуду старушкой в депрессии, кто мне может помешать.
Надо отдать должное Люциану, на занятиях он меня не достает. Только после сообщает, что у нас сегодня по плану драконий.
— Я собиралась к Соне после занятий, — пытаюсь отбрыкаться.
— А я к Сезару. Позанимаемся, и пойдем вместе.
После физподготовки, где мы прыгаем, бегаем, забираемся на стены по канатной сетке (честное слово, полицейская академия отдыхает), я, наверное, с полчаса стою в общей душевой, смывая с себя пот, грязь — кувыркнулась на полосе препятствий в грязевую ванну и порадовала Клаву, Аникатию и Ко. Когда, наконец, мои волосы по ощущениям начинают скрипеть, а кожа превращается в сморщенный персик, я все-таки выползаю из-за высокой перегородки и обнаруживаю, что на скамейке нет моих вещей.
Ни сумки. Ни одежды. Ничего.
Стою я в костюме Евы, хлопаю глазами и, помимо первой мысли — что за детский сад — в голову приходит только одна нецензурщина. Потому что полотенца, которое я приготовила, тоже нет. И запасных нет, полки подчистили, все три. Все чистые стопки исчезли, корзина, где должны быть грязные, пустая. Эвиль была в сумке. А я так надеялась на виритт, что просчитать координаты портала на память не смогу. Если попытаюсь открыть — могу
