рукой написанный на бумаге «алфавит» неизвестного языка из снов, просто стали ждать появления Дмитрия Михайловича.
Шло время, а старец всё не появлялялся. И только двойняшки решили вновь вернуться на маленький пляж, сделав уже в ту сторону несколько шагов, как за спинами раздался знакомый голос.
- Доброго дня Вам, молодёжь. Соскучились?
Антон переглянулся с сестрой и заулыблись.
Их реакцияю старик понял как надо.
- Ну да, - улыбнулся пожилой человек. – Сказали бы, что соскучиличь – по факту б обманули. Не сказали бы – посчитали, что меня этим можно было обидеть. Ладно, мои хорошие. Всё понимаю и не буду уточнять. Вижу, что юноша оправился и чувствует себя хорошо. Это прекрасно. Да и ты, девочка, постройнела, хоть и до этого была красоткой хоть куда. Что, готовы к возвращению? Да, кстати, не забыли сделать что я просил? Имею в виду спальные мешки и бутылки? Негоже здесь оставлять чуждые миру предметы.
- Дедушка. А от спальников вообще ничего не осталось.
Антон в в кратце рассказал, во что превратились спальники и об исчезнувшем камне.
Дмитрий Михайлович, не поверив, сам обошёл указанное место, где ранее находился камень, а потом, махнув рукой, сунул пустые бутылки за спину под верёвку на поясе, коей была перевязана рубаха и, поманив к себе ребят, сев в центре поляны. И только тогда заметил на груди двойняшек медальоны. Приглядевшись, нахмурился.
- Не спрашиваю, где Вы взяли эти знаки, но прошу – не надо из этого мира выносить, что Вам не принадлежит. Лучше положите туда, где их нашли.
Арина улыбнулась и, стараясь не задеть чем-либо старика, негромко пояснила.
- Мы их не нашли, честно говорю. Нам они были подарены.
- КЕМ???
- С первой же ночи, когда мы спали, к нам приходила женщина, обучая нас своему языку и знакам-рунам. Мы пели и общались с ней как с равной, хотя нет... Не с равной, а как ученики со своей учительницей – вежливо, мягко, со взаимным уважением. И вот сегодня ночью она лично повесила каждому из нас на грудь по этому медальону. А утром мы поняли, что это вообще не сны были, а явь. Я, если честно, даже не знаю как его правильно и назвать. Вроде и кулон, и медальон. Может оберег или знак отличия… Вообщем, не знаю. Понимаю лишь одно – этот подарок вполне можно принять за статусную отметку.
- Арина. – Дмитрий Михайлович слушал девушку, открыв рот от удивления, бледнее и краснея каждые пару секунд. – Ты сама-то понимаешь, что мне только что сказала?
- Вполне, дедушка. Я ни единым словом не обманула.
- Вы хотите сказать, что Вас обучала сама… Нет, не буду называть вслух ЕЁ имя. Не достоин я этого. Хорошо. Тогда, если говорите правду, я обязан это проверить. Не против? Сидите спокойно и не дёргайтесь, не укушу.
Антон с сестрой замотали головами, улыбаясь, смотря на растерянного деда.
Дмитрий Михайлович протянул руку, что бы коснуться медальона на груди Арины. Когда до его пальца оставалось совсем чуть-чуть, из медальона выскочила крохотная молния-разряд, больно ужалив палец деда.
Тот, словно ребёнок, ойкнул и засунул палец в рот, а другой рукой сразу же потянулся к груди Антона и… вновь разряд и уже второй палец оказался во рту.
- Больно-то как… - проворчал-простонал старик. – Нет, что бы пожалеть старца, так долбит что было сил…
- Знаете, это Вас специально дёрнуло, - улыбнулся Антон. – В момент, когда Вы получили разряд, я почувствовал, что во мне была наша учительница, которая смотрела моими глазами и улыбалась, глядя на Вас, обиженного, с двумя пальцами во рту.
Три человека, посмотрев друг на друга, улыбнулись.
Дмитрий Михайлович, глядя на свои обожжённые пальцы, тяжело вздохнул.
- Да. Вы только что подтвердили, что являетесь истиными владельцами знаков. Только поймите, ну ни в коем случае Вам нельзя показывать ЭТИ знаки другим людям. Хотя… Есть вариант, но сработает ли он? Давайте попробуем. Закройте глаза и представьте, что эти медальоны у Вас не на груди, а В груди. Под кожей. Пожелайте всей душой, что бы они растворились в Вашем теле. Попробуйте. Без этого, боюсь, за Вами начнётся всеобщая охота.
Девушке удалось убрать знак почти сразу, а вот у Антона долго не получалось, да и когда ему всё-таки удалось «спрятал», на груди остался красный ожог – изображение, до малейших деталей скопированное со знака.
Проведя по груди, парень поморщился – было очень больно, словно и в самом деле на коже был ожог.
Арина, видя состояние брата, потянулась к нему, внезапно осознав, что за всю неделю они ни разу между собой мысленно не общались, лишь изредко, когда медитировали, объединяли свои внутренние силы. Девушка пояснила как можно легко и безболезнено убрать знак, внезапно ощутив, что медальон не просто «спрятался», а чуть ли не растворился в теле – какие-то руны со знака остались на месте, рядом с сердцем, а другие… другие отправились в путешествие по телу, останавливая свой бег там, где им было предназначено находиться – в руках, ногах, голове. Когда Арина посмотрела на своё тело, ей показалось, что она сама стала одним большим медальоном – настолько гармонично все знаки расположились в ней, как и до этого были на маленьком кусочке неизвестного металла. Да и цепочка не исчезла без следа – она обвила позвоночник – от самой головы до копчика, непонятно как удлинившись в несколько раз.
Все свои ощущения и понимание происходящего она передала брату, а тот, вначале с удивлением слушая сестру, сам попытался повторить подобное и вскоре и у него получилось. Хоть не с первой попытки, но всё же… Только вот дискомфорт не исчез, а, как ему показалось, стал ещё сильнее.
- Не могу, Рин, – пробормотал Антон. – У меня создаётся впечатление, словно пригоршню гвоздей проглотил. Во всём теле колет и что-то дёргается. Может, со временем, привыкну, но надо не раз и не два в состоянии покоя делать эту трансформацию, а не стоя на одной ноге.
Дмитрий Михайлович по некоторым признакам понял, что происходило с молодыми людьми и, немного постояв рядом с двойняшками, сел на траву.
Когда молодые люди более-менее пришли в себя, Антон задал вопрос, который его «зацепил».
- Дедушка. А что ты имел в виду, сказав, что за нами начнётся «всеобщая охота»?
Дмитрий Михайлович похлопал по траве рядом с собой,
