срывался на крик. – Ну-ка объясни, какие ты игры затеял? Ты за что прапорщика убил? Он же наш был! Или яму Мохову роешь?
– Да ты что?!!! – Махмудов, уверенный в том, что все сомнения в измене спецназовцев развеяны, такого поворота событий не ожидал. – Тебе что, мало вот этого?!!
Бронзовый поднял с пола грязные брюки Панамы и потряс ими в воздухе.
– Георгий, я тоже не пойму, ведь про этот зал Ваха узнал от Тараненко, – наконец подал голос Свенсон. – До его допроса Ваха не знал о нем! А то, что здесь были те, кого мы…
– Это он, Ваха, говорит, что не знал! Он говорит, он! А проверить мы не можем! Я вот думаю, что Махмудов и раньше знал об этом зале! Как, Ваха, знал? Ответишь сам? Или хочешь, чтобы мы начали проверять всех твоих глиняных? Ведь наверняка найдется кто-нибудь, кто признается, что знал об этом секторе. И что ты знал.
– Ну и что? – Ваха недоуменно затряс головой. – О том, что они здесь были, что здесь осталась их одежда, я же не знал!
– Это опять только твои слова, – сказал Сартов. – Вот ты говоришь, что хочешь, а бедняге Тараненко и слова вымолвить не дал! Мясник хренов! Ты какое имел право, не получив согласия Мартина, казнить парня? Мне его вина совсем не кажется такой бесспорной, как ты стараешься это представить!
– Ты‑ы‑ы!!! Ты… А это!!! – Ваха вновь потряс штанами зенитчика. – Это что? Это не доказательство?
– Доказательство, – согласился Георгий. – Еще какое доказательство! И если, как ты говоришь, эти шмотки ты нашел, выпотрошив прапорщика, то это и есть доказательство его невиновности! Твой шнырь, которого ты таскаешь за собой, как любимую жену, признался, что видел беглецов в камуфляжке. В чистой и свежей. То есть уже после того, как они переоделись. Виктор же, если и видел их в этом зале – а этого ты не доказал, это только твои слова, но допустим, что так оно и было, – так вот Виктор, кроме информации об этом зале, больше о своем командире ничего не знал. Ни для чего им генератор, ни то, что они делали в верхнем зале… Учти, это твои данные! Те, что ты выудил из мозга невинного парня. А как это могло получиться, что, будучи рядом, в трех шагах друг от друга, обмениваясь, как ты говоришь, условными сигналами, прапорщик не знает, где его ротный? Показывает тебе этот зал, когда должен указать на тот, в котором работал генератор. Разве это не доказывает, что он не знал о Мохове? А следовательно, не было никакого заговора спецназовцев.
– Слушай, а действительно! – Швед, внимательно слушавший Сартова, пристально посмотрел на Махмудова. – А как ты это все объяснишь?
– Да он… он… Врет он все!
Ваха, взбешенный, бросился на Горика, но тот давно был готов к этому. Все то время, что Сартов говорил, плетя свою словесную паутину, он подводил Махмудова именно к этой вспышке гнева и заранее рассчитал свои действия. Отклонившись в сторону, он чуть поддернул Ваху вперед, и тот, теряя равновесие, что называется, «провалился». А Сартов, продолжая отклонять корпус, тут же перешел на вращение и, ускоряясь, нанес мощный удар пяткой в затылок голема. Будь Ваха глиняным, не говоря уж о том, что бы с ним случилось, если б он был простым человеком, после такого приема вряд ли выжил бы. Но Махмудов был бронзовым, а потому отделался только нокдауном. Потрясенный, он сделал несколько неверных шагов, но на ногах удержался. И даже готов был вновь ринуться в атаку, но теперь его остановил Свенсон.
– Стоять! – приказал швед. – Всем стоять! Вы что здесь устроили? Опять? Прошлого урока мало было?
Но Махмудов словно не слышал его. Набычившись, направив оба зрачка в точку, находившуюся где-то на переносице Сартова, он двинулся вперед и неотвратимо приближался к тому месту, где, по плану Георгия, ему предстояло получить еще один удар, но Мартин своим решительным вмешательством все испортил.
Схватив могучей рукой потрясенного бронзового, швед развернул его в сторону выхода и вышвырнул из зала. Выбежав следом, Свенсон остановился, глядя на големов, ошарашенных таким появлением своего босса, и показал рукой на Ваху:
– Уведите его отсюда! Куда хотите, но чтобы духу его здесь не было! И передайте, чтобы… Ладно, я потом с ним разберусь. А сейчас, марш отсюда!
Чувствуя, что кроме брани на ум ничего не приходит, а терять самообладание в присутствии големов начального уровня чистильщику не подобает, Мартин лишь презрительно махнул рукой.
Вернувшись в зал, он с укором посмотрел на Георгия:
– Ну, от этого негодяя я всего ожидал, но чтобы ты так себя повел? – Свенсон недовольно покачал головой. – Некрасиво!
– Некрасиво? – В голосе Сартова, чувствовавшего себя волком, у которого вырвали из пасти добычу, все еще прорывалось рычание. – Эта тварь… Кто его только големом сделал? Это же из-за его интриг мы программы потеряли! Если бы он не потащил тебя к своему червяку… О черт, челнок! Мы же его до сих пор не отправили назад!
Глаза Свенсона расширились. Мало того что не отправили, так и загружать до сих пор не начали!
– Быстро вниз, к озеру!
Несмотря на опустошения, производимые Рыковым в рядах противника, продвигаться вперед становилось все труднее и труднее. Глиняные, действуя по приказу своего бронзового, сбегались на звук выстрелов, словно мотыльки на огонь. Толик, обогащая с каждым выбросом энергии свой опыт применения нового оружия, стал постепенно испытывать дефицит этой самой энергии. Не помогали даже те многочисленные генераторы, что он создал в себе, подсмотрев подобные модули в программах на золотом диске.
Необходимо было восполнить затраты, но попытка сделать это старым как мир способом, то есть насыщением желудка, ничего не дала. Свой НЗ он, конечно, проглотил, но от предложения Германа съесть его порцию, вынужден был отказаться. Взбунтовался желудок. Он не способен был переварить такое количество еды.
А надо бы, враги все прибывали, они вываливались из самых разных мест, впереди отряда, позади, сбоку! Даже сверху и снизу пару раз вылезли! Рыков уже пошел на хитрость: сметая все перед собой, он заставлял отряд двигаться с максимальной скоростью, а когда позади собиралось число преследователей, заслуживавшее того, чтобы из-за него остановиться, резко тормозил и одним залпом крушил всех, кто был в коридоре. Тех же, кто появлялся небольшими группками или вообще по одному, Толик не трогал, их расстреливали Валентин и Курбан. Спецназовец и горец отлично навострились в быстрой и точной стрельбе. Тем самым они давали возможность программисту экономить энергию, пусть немножко,
