Вот сейчас Глупая Пучеглазая Лягушка сделает отчаянный бросок.
Звонит телефон, но нам с Виолой уже не до этого. Хотя мы обе уверены: звонит Великий Будда».
* * *
Он стоит внизу и, подняв голову, мысленно отсчитывает этажи. Первый, пятый, десятый… Балконная дверь открыта, ветер колышет занавеску. Игорь Белов невольно вздрагивает. Из машины «скорой помощи», которая стоит за углом, ему машут рукой. Он подходит и взволнованно говорит:
— Балкон открыт. Мне не по себе.
— Разговаривайте с ней, — советует врач. — Звоните и разговаривайте. Не умолкайте ни на минуту. Не делайте пауз. Пусть лучше она разговаривает с вами. Чем с… Ну-ну. Успокойтесь. Нельзя ни на секунду оставлять ее одну. Поднимайтесь в лифте и разговаривайте. Только так.
Игорь набирает номер и жалуется:
— Не отвечает. Вы слышите? Телефон не отвечает?!
— Неужели сбежала? — говорит следователь прокуратуры, который тоже здесь, и машет рукой оперативнику.
Милицейский автомобиль также прижался к стене, чтобы его не было видно из окна той самой квартиры на десятом этаже, где проживает Александра Владимировна Белова.
— Наши по рации говорят, что из подъезда никто не выходил, — говорит запыхавшийся парень. — Никакой девицы. Там двое дежурят. На всякий случай.
— Двое! — усмехается следователь. — Ты, дорогой, не слышал, что тренерша сказала. Та баба, от которой я столько времени показаний добивался! Стена! Хорошо, что вы, господин Белов, с ней поговорили. Послушалась голоса разума. Так вот, девка, по словам тренерши, сам черт в юбке! Что ей двое мужиков! Надо бы подкрепление вызвать.
— ОМОН, что ли, поднимать, чтобы задержать одну сумасшедшую девицу? — таращит на него глаза оперативник. — Которая к тому ж без оружия.
— Вот именно: сумасшедшую. Так что и ОМОН не помешает. А насчет того, что без оружия… Она уже пятерых убила. Голыми руками. Как, медицина? Готова?
— Мы-то готовы, — вздыхает врач. — Как позвонили в обед, так и приготовились.
Игорь Белов мрачно произносит:
— Я просто не могу в это поверить!
— Раньше надо было думать! — укоряет его следователь. — Глядишь, и…
— Тихо! — взволнованно вскрикивает оперативник, только что получивший сообщение по рации. — С той стороны улицы наблюдатель докладывает, что на балконе появилась женщина.
— Женщина? — вздрагивает Белов.
— Женщина? — эхом повторяет следователь. — О, черт!
И они вчетвером несутся под окна: Белов, врач из психиатрической лечебницы, следователь и оперативник. Остановились и, задрав головы, смотрят вверх.
— Что это она вытворяет? — озадаченно качает головой следователь.
— Похоже на танец, — задумчиво тянет оперативник.
— Это не танец, — напряженно говорит психиатр. — Это…
— Саша! — отчаянно вскрикнул Игорь Белов. — Саша, не смей! Саша-а-а!!!
Долгое «а-а-а-а» разносится так громко и далеко, что прохожие на той стороне улицы испуганно оборачиваются. Этому зову вторит отчаянный женский крик. С балкона десятого этажа падает тело, и, когда оно соприкасается с асфальтом, раздается какой-то неприятный звук, похожий на шлепок.
Белов словно бы задыхается, схватившись руками за грудь с той стороны, где находится сердце, и врач первым делом кидается не к упавшей на землю женщине, а к нему. Там, под окнами десятого этажа, медицина бессильна.
А вот следователь и опер бегут именно к женщине, вернее к тому, что от нее осталось. С той стороны улицы тоже сломя голову несется какой-то человек.
Но Игорь Белов всего этого не слышит. Он в шоке от боли. Проходит какое-то время, прежде чем врачу удается привести его в норму.
Подошедший следователь грустно, но как-то успокоенно говорит:
— Ваша сестра умерла.
— Я, кажется, это видел, — неуверенно произносит Белов. И врачу: — Спасибо, мне уже лучше. Похоже на спазм. И что теперь надо делать?
— Надо подняться в квартиру, — как можно мягче оворит следователь. — Возможно, мы найдем улики. или предсмертную записку, которая объяснила бы нам причины самоубийства.
— Это не было самоубийством, — качает головой врач-психиатр. — Скорее всего, она пыталась избавиться от своего двойника. От своей тени. Момент настал, произошел конфликт, и… У нее даже в мыслях не было в ту минуту, что она приговаривает себя.
— А вдруг… — шепчет Игорь Белов. — Вдруг она действительно существует? Эта загадочная Виола?
— Ну, не будьте вы ребенком! — уговаривает его психиатр. — Боитесь поверить в то, что ваша сестра убила пятерых мужчин?
— Не могу, — качает головой Белов. — Саша не могла… Она такая… была…
— Надо подняться, — вздыхает следователь.
Мужчины огибают дом, потом направляются к первому подъезду.
— Никого, — качает головой стоящий у двери мужчина в штатском.
— Я все равно не могу поверить! — повторяет Игорь Белов.
Код набран, и группа мужчин во главе со следователем проходит в темный подъезд. Двигаются они осторожно, будто все еще опасаются, что как снег на голову на них свалится отчаянная зеленоглазая блондинка и начнет раздавать удары направо, налево. Но в подъезде никого. В лифте, двери которого открылись на первом этаже, тоже пусто. На всякий случай двое оперативников поднимаются пешком по лестнице.
— У вас есть ключ? — спрашивает следователь Белова уже у самых дверей квартиры.
— Что? Ключ? У соседки есть, — бесстрастно отвечает тот.
Звонят в дверь к соседке. Перепуганная бабулька оказывается дома и долго не может сообразить, что же от нее требуется. Получив наконец ключ, следователь, стараясь не шуметь, вставляет его в замочную скважину и замирает.
— Никого там нет, — с уверенностью говорит врач-психиатр.
— А вы уверены в своем диагнозе? — осторожно спрашивает следователь.
— Вы же сами упомянули: Елена Белова показала, что лично видела… — И, заметив, как вновь бледнеет Игорь, доктор обращается к нему: — Ну, ну. Успокойтесь.
Наконец дверь открыта.
— Я сам. Я первый, — говорит Белов и, оттолкнув следователя, входит в квартиру сестры.
Тишина. В комнате никого. Будто белый флаг, выброшенный кем-то, сдавшимся на милость победителя, колышется от ветра занавеска.
Игорь Белов выходит на балкон.
— Присмотрите за ним, — негромко говорит психиатру следователь.
— Ну, он человек здравомыслящий.
— И все-таки присмотрите.
После короткого разговора с Беловым врачу удается увести его с балкона. «Вам на это лучше не смотреть», — слышит следователь и тут же замечает на столе открытый дневник. Радостно восклицает:
