материалы имеются у С. Н. Дурылина в связи с темой о роли слова на сцене — этого сильнейшего оружия драматического и художественного воздействия в театре. Всем памятны, вероятно, работы Сергея Николаевича об О. О. Садовской, в которых он особенно ярко доносил эту мысль. Но речь на сцене интересует Сергея Николаевича и в другом плане. Актер-чтец, актер на эстраде — эта мало разработанная, но очень важная область актерского творчества постоянно привлекала внимание С. Н. Дурылина. Его работы о Щепкине и Прове Садовском как рассказчиках, подготовленная монография об И. Ф. Горбунове, очерки о В. Ф. Лебедеве, И. В. Ильинском посвящены этим «мастерам изустного сказа», как говорил Сергей Николаевич. Статьи С. Н. Дурылина помогают проникнуть в творческую лабораторию художника. <…>
Бояджиев Григорий Нерсесович[467]
Бояджиев Григорий Нерсесович (1909–1974) — театровед, театральный критик и педагог; доктор искусствоведения, профессор. Печатался с 1929 года. Учился в Москве, в аспирантуре ГИТИСа, где потом преподавал, с 1945 года возглавил кафедру зарубежного театра. С 1946 года на протяжении многих лет был старшим научным сотрудником Сектора театра Института истории искусств. Основные работы посвящены истории западноевропейского (преимущественно французского) и советского театра. Соавтор (совместно с А. К. Дживелеговым) учебника «История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года».
<…> Я сравнительно недавно знаю Сергея Николаевича. Я сидел на премьере МХАТа и смотрел «Три сестры». До этого я не знал Сергея Николаевича, но мы оказались рядом. Его реакция на спектакль меня поражала, эта реакция для человека уже в летах была очень бурной и очень страстной. <…> Он обратился ко мне с вопросом: нравится ли мне Вершинин — Болдуман? И когда я сказал ему, что нет <…> он обрадовался, что встретил во мне сочувствие. <…> Ему важно было <…> проверить свои впечатления и посмотреть, как люди нового поколения воспринимают увиденное. <…> Вторая встреча с Сергеем Николаевичем произошла у меня через короткий промежуток времени после этого нашего даже не знакомства, а соседства и поразила она меня вот чем: обсуждался спектакль не такой уж значительный — «Забавный случай» в постановке Завадского, и я был поражен тем юношеским восторгом, с которым говорил Сергей Николаевич. Он все это говорил не потому только, что это ему понравилось, а потому, что он воспринимал искусство вообще очень лично и радовался самым искренним образом тому, что произошло. <…> Всем известно прекрасное волнение Сергея Николаевича, известно также, как оно было для него опасно. Откуда шло это волнение? Не дай Бог подумать, что оно происходило из-за каких-либо личных столкновений. Этого вообще не было в характере Сергея Николаевича. Он никого сознательно не обижал, а было у него волнение от борьбы за истину. <…> Когда мы стали с ним работать в секторе [театра] <…> обнаружили [в нем] не только критикотерпимость, но поразительную заинтересованность в тех вариантах мыслей, которые ему самому в голову не приходили. <…> А сколько <…> случаев, когда Сергей Николаевич просто влюблялся в своих критиков, сколько благодарных слов было [им] отнесено в адрес его постоянных сотрудников и редакторов — Калашникова, Зографа, Ростоцкого. Это была подлинная дружба старого ученого с учеными среднего возраста, основанная на том, что именно здесь, в этом содружестве и рождается истина. <…> Наконец, последнее. Сергей Николаевич был замечательным товарищем, показывающим, как, собственно, нужно относиться в ученой среде друг к другу. <…>
Грабарь Игорь Эммануилович
Грабарь Игорь Эммануилович (1871–1960) — художник, искусствовед, действительный член Академии наук СССР и Академии художеств СССР. Директор Научно-реставрационных мастерских, инициатором создания которых был. С 1944 года — директор Института истории искусств АН СССР.
Я очень сожалею, что имею счастье знать лично Сергея Николаевича только несколько лет. <…> Но, само собой разумеется, что я внимательно и любовно следил за всегда многочисленными выступлениями в журналах и за его публичными выступлениями. В первые годы, пока еще не был так чудовищно загружен, как сейчас, не пропускал ни одного выступления Сергея Николаевича, и как эти выступления, так и еще больше его реплики и его замечания, и выступления во время прений на заседаниях Сектора театра производили на меня всегда неотразимое впечатление. <… > Должен сказать, что <…> не только для людей малоискушенных в делах литературы и искусства, но для нашего брата-профессионала, начетчика по части русской культуры, и для нас каждый раз бывает почти загадочно, каким образом у Сергея Николаевича спрятан тот фантастический рог изобилия, из которого он сыпет мысли, факты, положения, сопоставления, всегда неожиданные, острые, которые и для нас являются новинками, о которых мы не имели никогда представления[468].
[Театровед и заместитель И. Э. Грабаря М. С. Григорьев в своей речи отметил: «Я думаю, что не будет преувеличением мое утверждение, что весь том, сложнейший и труднейший том, посвященный истории русского театра XIX века, он вынес на своих плечах. Сергей Николаевич дал развернутый план этого тома, план настолько развернутый, что уже теперь без труда этот том может быть написан».]
* * *
<…> Помню, как всегда мы с нетерпением ожидали тех его докладов, на которых мы могли кое-чему поучиться значительному, потому что Сергей Николаевич был один из тех немногих докладчиков, который каждый раз по поводу данной темы вынимал у себя из портфеля, из всех карманов бесконечные записи, производившиеся им в течение всей жизни. Мы никто их не знали. Каждый раз это было для нас новостью, которая надолго запоминалась.
Трудно вспомнить докладчика более увлекающего, чем был Сергей Николаевич. Он умел из самых мелких фактов, которые находил у себя в записной книжке, создавать целые картины, рисующие эпоху в данное время и деятеля, которому он посвящал свой доклад.
<…> Перед выступлением он говорил: «Что же я скажу вам нового, все это отлично знаете» — но всегда оказывалось, что мы ничего этого не знали, до такой степени его выступления были насыщены не одними только фактами, но и такими их пояснениями и толкованием, каких ни у кого другого мы не находили. <…>
Я думаю, что в том сборнике[469], который мы предлагаем издать, будет найдено многое из того, что не всем еще известно, и нам нужно приложить все силы к тому, чтобы этот сборник был на той высоте, которую Сергей Николаевич заслуживает, чтобы он также был насыщен не обычным каждодневным материалом, а тем особым вкусом к мемуарной переписке, к деятельности лучших людей театрально-литературного мира, который так всегда потрясал всех нас в Сергее Николаевиче[470].
Дружинин Николай Михайлович[471]
Дружинин Николай Михайлович (1886–1986) — историк,
