кто-то и пострадал, то неужели Вы не предполагали, что раздобыть в течение пары дней прекурсор героина не может быть связано с насилием?
– Но разве должны страдать невинные люди из-за действий других людей?
Михаил задумался, смотря на чай в своей чашке, и сказал: – Во время войны я и не такое повидал. Знаете, однажды нашему отряду – мне и ещё трём бойцам, служившим в Чечне, дали задание устранить боевиков, засевших в одном из зданий в горной деревушке. Мы вели перекрёстный огонь по тем, кто упорно пытался нас убить, стреляя из окон. Одному из наших парней оторвало ноги гранатой, которую кинул противник, но после получасовой бойни нам удалось полностью устранить боевиков, сумев закинуть несколько гранат в окна. Войдя внутрь, мы обнаружили, что огонь вели два четырнадцатилетних мальчика, изувеченные трупы которых лежали среди тел детей и одной женщины. Два подростка лишь пытались защитить беззащитных детей и свою мать от напавших на них врагов – нас. Я долго не мог пережить этого, но в итоге пришёл к мысли о том, что, разумеется, не стал бы убивать детей и женщину, знай я истинное положение вещей. Но я ведь не знал. Стало значительно легче, когда я осознал, что во время нападения я сражался не с детьми, а с чеченскими террористами. Я делал то, что следовало делать в рамках той ситуации, в которой оказался.
– Кошмар… Знаете, у меня была недавно схожая ситуация, но я всё-таки никак не могу перестать думать о ней.
– Что произошло? – с интересом спросил Михаил, подвинувшись ко мне.
– Не могу сказать.
– Так или иначе, уверен, что Вы поступали правильно. Разве можно винить человека за то, что он совершил из благих намерений? Думаю, что нет, – Михаил посмотрел на часы: – Боюсь, что мне уже пора ехать. До встречи! Рад, что моя помощь Вам пригодилась и вопрос решён! – собеседник встал и прошёл к выходу.
Когда я вышел из ресторана, то настроение было отменным, вопреки тому, что начинался моросящий ледяной дождь, и вся река, текущая вдоль улицы, была покрыта рябью падающих на её поверхность капель: Михаил оказался вполне адекватным человеком, и я, наконец, узнал, кто устроил заварушку на заводе! Серый асфальт, по которому я шёл, постепенно становился мокрым, и отдельные пятна, остававшиеся после капель дождя, медленно начали срастаться в единое полотно графитового цвета. Сожалел ли я о том, что сделал? Возможно, что до разговора с Михаилом мне казалось, что это так, но если посмотреть иначе – и эта мысль у меня уже промелькнула в коттедже после того, как я зарезал Лёшу – умом я понимал, что поступил ужасно, но сердцем этого никак не чувствовал. Напротив, я вполне отчётливо вспоминал ту свою мощь и то удовлетворение от того, что расправлялся с виновными, как мне казалось, людьми, что по телу от этих мыслей распространялась приятная теплота. А та женщина рядом с шахтой… фигура стоящей передо мной на коленях женщины, ягодицы которой сотрясались в такт моим движениям, напомнили мне о Лере, которой я обещал уделить гораздо больше времени, начиная с завтрашнего дня.
Она так терпелива и так прекрасна в своей искренности, что не вижу смысла ждать до субботы – надо бы устроить сегодня романтический ужин. Как раз она говорила, что сегодня встречается с подругой и придёт домой только вечером. Будет возможность похозяйничать на своей кухне, на которой я уже неделю ничего не готовил, так как Лера занималась кулинарией с того момента, как приехала, и удастся приготовить моё коронное блюдо – равиоли с гребешком и форелью. Ох, как же она будет рада, наверно, – она заслужила. Развернувшись в сторону офиса, я ускорил шаг и позвонил Лере, чтобы убедиться в том, что вернётся она в лучшем случае к восьми вечера. А это значит, что я успею заехать в магазин и всё спокойно приготовить к её приходу.
Через полтора часа я захлопнул дверь машины и с пакетом из супермаркета, в котором нёс все необходимые ингредиенты, последовал со своего парковочного места в сторону лифта. Подойдя к квартире и засунув ключ в замочную скважину, я с удивлением обнаружил, что дверь не заперта. Чёрт возьми! Неужели она не поехала на встречу и всё обломается?
– Привет, Андрюша! – Лера подскочила ко мне, когда я вошёл внутрь, и обняла. – А мы встречу перенесли, потому что дождик начался. Решили в другой раз встретиться. Сейчас ужин готовлю, хотела сюрприз сделать! – Я встал в оцепенении от того, что мой план сломался. Ещё пару минут назад думал, что сделаю сюрприз Лере, а в итоге оказалось, что она уже делает сюрприз мне. Подумать только! Кажется, всё налаживается. Как же прекрасен этот день: проект сдан, таинственный Михаил оказался вполне нормальным человеком, Пётр вычислен, и красивая женщина хозяйничает на кухне, готовя что-то удивительно вкусное!
– Андрюш, ты молчаливый какой-то! Тяжёлый день был? Проект приняли или нет? – кричала из кухни Лера.
– Всё хорошо, Лерочка! Я просто тоже хотел сюрприз сделать и ужин приготовить к твоему приходу. Не ожидал твоего прихода так рано! – крикнул я ей в ответ, моя руки в ванной.
– А, увидела продукты. А что за блюдо? – Лера подошла ко мне и приобняла за шею. – Давай вместе завтра приготовим!
Тёплые руки Леры, касающиеся моих волос и затылка, казались мне единственным важным чувством, которое я мог ощущать на фоне всего остального, что меня окружало. Я прислонился к её мягкой щеке и поцеловал мочку уха, запах её кожи наполнял теплотой живот. Кажется, что всё происходящее ранее было лишь сном, от которого я теперь проснулся.
– Ну так что, ты согласен?
– Ну уж нет, Лерусь! Давай лучше я всё сделаю завтра, когда ты встретишься с подругой.
– Конечно, Андрюш. А с проектом-то как в итоге? Приняли? – воодушевлённо переспросила она.
– Приняли, всё хорошо! Прости, что всю неделю занят был! Ты не думай, что я всегда на работе так устаю и работаю с утра до ночи, как в последнее время. Просто именно сейчас период был такой. Вот увидишь, со следующей недели, впрочем, уже с завтрашнего дня я буду гораздо свободнее.
– Как думаешь, может, не стоило мне приезжать, пока ты проект доделывал? Приехала бы на неделю позже.
– Ну что ты! Если бы не ты, то я бы тут точно с ума сошёл. Я очень рад, что ты здесь и ни на секунду не усомнился в том, что это было правильным решением. Ты чудо, Лерусь!
– Я тоже рада, что
