пиджаке.
ЭПИЛОГ
Я сидел на полу в тёмной комнате, туго сжимая леску на шее Петра, лежащего передо мной. Светлые обои с изображёнными на них узорчатыми цветами прекрасно сочетались с тёмно-красными шторами, сквозь которые едва просвечивал сумеречный вечерний пейзаж. Шаги стремительно приближались к приоткрытой двери, которая отбрасывала в комнату узкую жёлтую полоску света, исходящего от лампы в коридоре.
– Ты здесь? – спросила вошедшая женщина, держа в руке телефон, через мгновенье округлив глаза, то ли от того, что увидела лежащего без сознания на полу мужа, то ли от того, что я ринулся навстречу ей.
Закричать она так и не смогла, потому что через долю секунды я уже вонзил ей в горло нож. Прижав её к стене и заткнув рукой рот, я медленно вытянул нож из её трахеи, пока она пыталась понять, кто я, захлёбываясь своей кровью. Затем трижды ударил её лезвием в сердце, и её кровь медленно начала сочиться через оставленные раны. Тело женщины плавно сползло вниз по стене, на которую она облокотилась спиной, после чего она села на пол. Через несколько мгновений взгляд женщины, теперь уже обращённый к телу её мужа, потух, руки, прикрывающие кровоточащую в шее рану, опустились, и она завалилась на пол. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я с размаху вонзил нож в сердце лежащего на полу Петра, чтобы исключить вероятность того, что он вновь очнётся. Издался приглушённый стук – воткнувшийся в грудь нож проскрёб лезвием по ребру.
– Кстати, мамочка, я вчера перед сном такую интересную историю прочитал в той книжке, что мне папуля подарил! – раздался детский голос из-за двери в туалет. – Про Минотавра! Это монстр с головой быка и телом человека, который жил в лабиринте и убивал любого, кто попадал к нему: мужчин, женщин и детей! Представляешь, как интересно!
Выйдя из спальни, я выключил в коридоре свет и медленно двинулся по узкому проходу к туалету. Чёрная перчатка обхватила золотистую рукоять двери и нажала на неё. – Мамочка? – голубоглазый шестилетний мальчик, сидящий на унитазе со спущенными штанами в красном свитере, округлил глаза, увидев в дверном проёме незнакомого ему мужчину. Через мгновение я схватил ребёнка за горло и поднял, прижав к стене. Его руки и ноги беспорядочно болтались в воздухе, а лицо надулось и покраснело: жирные пульсирующие вены вздулись на щеках, висках и лбу. Он смотрел на меня, не понимая, что происходит, но явно осознавая то, что я представлял для него опасность. Кажется, он думал, что сейчас придёт мама и поможет ему, но она так и не пришла…
Впоследствии, смотря на три мёртвых тела, ещё с утра весело и непринуждённо болтающих на улице по пути в машину, казалось полной ерундой то, как я несколькими ударами бейсбольной битой расправился с женщиной и двумя врачами посреди парка чуть более недели назад, ради того, чтобы раздобыть необходимую мне ампулу с морфием. Ведь в отличие от того, что произошло сейчас, те трое, возможно, останутся в живых, так как мне помешал их добить вызвавший помощь водитель амбулатории.
Прекрасно помню то, как я, будучи ребёнком, оставаясь один в квартире, везде включал свет, так как боялся, что в темноте могут жить монстры. Мать с отчимом часто ругались на меня за то, что я не экономлю электроэнергию, когда приходили домой и наблюдали в квартире полную иллюминацию. Когда я вырос, то эти страхи исчезли, так как я пришёл к логичной мысли о том, что все эти монстры были плодом моего воображения и существовали лишь у меня в голове. Но теперь, стоя посреди тёмной квартиры, я понимал, что до тех пор, пока монстры живут в голове человека, и даже не важно, осознаёт он это или нет, они более, чем реальны. Мысли предшествуют действию. Чудовищные парадигмы рождают чудовищные поступки. Величие достигается одержимостью идеей, и лишь страх может препятствовать достижению цели. Но разве можно напугать того, кому нечего и некого терять? Может ли остановиться человек, у которого нет ничего и никого, кроме его идеи? Полагаю, что нет. Уж точно не я! И раз так, то та сука, которая живёт у меня уже десять дней, появилась в моей жизни весьма некстати…
