Нико никогда не видела доктора Фила, но не представляла себе, что дело обернется такой жестокостью.
Майк появился через несколько секунд. Когда он шагнул в дверной проем, на мгновение его лицо выразило невероятное удивление. Он обвел их взглядом и быстро отвел глаза, как животное, внезапно обнаружившее, что оно в клетке. Нико стояла у стола Виктора, и Майк, вероятно, пытался сообразить, выступают ли она и Виктор единым фронтом или проблемы у нее и у него, Майка. В любом случае он решил отмежеваться от Нико, поэтому не обращал на нее внимания. Прошел по комнате, подчеркнуто избегая смотреть на нее, и сел напротив стола Виктора.
— Ну, Виктор, — начал Майк неестественно оживленным тоном. — Что стряслось?
Виктор откинул голову.
— Нико говорит, на тебя вот-вот подадут в суд.
— Нико? — Майк посмотрел на нее с деланным изумлением, скрывая под ним ненависть. — Какого черта она знает?
— Видимо, больше, чем ты, — спокойно произнес Виктор.
— За что? — небрежно поинтересовался Майк.
— За нарушение условий контракта с Глиннис Рурк, — ответила Нико.
— Глиннис Рурк — бездарная дура, которая даже не может вовремя приехать на встречу.
— У меня есть распечатки писем, присланных по электронной почте. От тебя — ей. Ты назвал Глиннис тупой…
— Так и есть…
— Подумай, как это будет выглядеть в газетах.
— Да кому какое дело? — отрезал Майк.
Нико пожала плечами:
— Зачем нам скандал, если можно избежать его?
Майк посмотрел на Виктора, ища поддержки, но не получил ее и перевел взгляд на Нико.
— Ты кто? Грязная предательница? Собираешь за моей спиной информацию…
— Она попала ко мне случайно. Нам повезло… эта информация могла попасть к кому-то другому. Постороннему…
— Ах ты, сука…
— Майк… — Виктор поднял руку.
— О, я понял, — кивнул Майк. — Теперь ты служанка Виктора. Маленькая дева, выполняющая за него грязную работу. Ледяная дева.
— Ты уходишь, Майк, — сказала Нико.
— Что?!
Нико вздохнула и, скрестив на груди руки, слегка оперлась на стол Виктора. Майку не следовало садиться; не подумав, он позволил ей испытать чувство превосходства.
— Именно так, — отозвалась она. — Ты уходишь… я прихожу.
Майк рассмеялся.
— Ты не можешь уволить меня, — проговорил он между приступами смеха.
Виктор покачал свой зуб.
— Может. И она только что это сделала.
И тут Виктор совершил нечто устрашающее. Встал, раскрыл рот и, опершись на стол, расхохотался.
Силы небесные! Нико в тревоге попятилась, случайно столкнула со стола пресс-папье с небоскребами Нью-Йорка внутри и в стремительном броске поймала его обеими руками. Смех Майка сменился молчанием; он откинулся в кресле, потрясенный, напуганный и смущенный. Заглянуть в черную и кажущуюся бесконечной бездну рта Виктора было для него почти то же самое, что заглянуть в пасть льва.
— Какого черта, Виктор? — Майк выбрался из кресла. — Что здесь творится? Почему ты так поступаешь со мной?
Виктор вернулся в свое кресло и принял обычный вид Санта-Клауса.
— Потому что могу, Майк.
— Не понимаю, Виктор, — начал Майк и поднял руки. На глазах у него выступили слезы, нос покраснел и распух. — Я работал с тобой двадцать пять лет…
Виктор сложил перед собой ладони.
— Конец главы, — весело проговорил он и нажал кнопку интеркома. — Вызовите, пожалуйста, охрану.
Майк повернулся к Нико. На щеках у него белели полоски, там, где слезы размыли средство для загара. Некоторые мужчины так никогда и не научатся правильно пользоваться косметикой, с грустью подумала Нико.
— Почему ты это сделала? — спросил Майк. — Я же тебя создал.
Нико покачала головой, чувствуя себя замаранной. Какой грязный, отвратительный спектакль они разыграли, и все ради Виктора Мэтрика. Что ж, теперь она повязана, дороги назад нет.
— Сожалею, — сказала Нико.
— Да, — кивнул Майк. — Если сейчас не сожалеешь, пожалеешь потом.
Что еще ему сказать? Но страх уже поднялся из глубины и, как змея, оплел ее сердце.
Два охранника встретили Майка в дверях. Один ухватил его за плечо, но Майк со злостью стряхнул его руку.
— Я сам покину здание, если не возражаете.
— Что ж… — Виктор протянул руку. — Поздравляю.
Нико положила пресс-папье на стол и пожала протянутую руку, холодную, как у мертвеца.
— Спасибо.
— По-моему, все прошло хорошо, — заметил Виктор. И снова включил интерком. — Морин, запишите меня на прием к дантисту. Кажется, скоро опять отвалится коронка.
Теперь, сидя на заднем сиденье лимузина и мысленно прокручивая эту сцену в памяти, Нико содрогнулась.
Она снова посмотрела в окно. Автомобиль находился на Семьдесят девятой улице, рядом с домом Кирби. Еще не поздно изменить решение, попросить водителя миновать дом, где жил Кирби, свернуть на магистраль ФДР и поехать домой, что ей и следовало сделать. Но Нико еще не была готова к встрече с Сеймуром. Сейчас ей необходимо что-то особенное, чтобы ее обняли и приласкали. Она хотела почувствовать себя маленькой девочкой, а с Сеймуром это не получится. С мужем она не позволит себе проявить беззащитность. Кирби же видел Нико беззащитной и обнаженной — эмоционально и физически — и даже несколько униженной, когда, например, привязывал ее и заставлял умолять проделывать с ней разные вещи…
«На что походил бы брак с Кирби?» — спросила себя Нико, когда машина свернула к его дому. Быстро проскользнув мимо консьержа, Нико нетерпеливо нажала на кнопку вызова лифта. Кирби! А вдруг Кирби — нужный ответ… и она все же влюблена в него?
Нико стремительно прошла по коридору, внезапно охваченная иррациональным страхом, что Кирби нет дома и она так и не увидит его. Позвонила в дверь. Тишина. Сердце ее затрепетало. Она должна увидеть его. Нико снова нажала на кнопку звонка и затаила дыхание, надеясь услышать звук шагов. Но не услышала ничего и, запаниковав, постучала в дверь.
Кирби нет дома именно тогда, когда он действительно ей нужен! Нико посмотрела на часы: пять пятнадцать, а он обещал быть к пяти. Она подождет. Даст ему пять минут. Нервничая, Нико стояла у двери, без конца посматривая на часы. Когда четыре минуты истекли, решила, что подождет еще пять. Как он мог так с ней поступить, недоумевала она. Затем начала предполагать самое неприятное. Может, Кирби специально не пришел, желая унизить ее, показать, что не привязан к ее расписанию. Или она уже не нравится ему и он больше не хочет ее видеть. И это попытка избавиться от нее…
