твоим вдохновением, а осуществлением смысла жизни. И он бросил эти попытки, осознавая преимущества Джулиана над всем миром. Никто его не сможет никогда заменить, и все методы пробудить скульптуру к жизни приносят только ещё больше разочарований.
Последней его надеждой был Жан Ланже, именно он создал этот шедевр. Ланже знает мраморного Джулиана и изнутри и снаружи, он сможет ему помочь, он поймёт его и вытащит их обоих из ада отчаяния, из глубин смерти. Они часто с ним общались, так как скоро должны были презентовать его работы, обсудить им всегда было что, несмотря на то, что Жан не занимался организационными вопросами. Скульптор мог сейчас позволить себе просто творить. Когда Ланже зашёл к нему в выставочный зал в час закрытия, и сразу последовал к своему творению, у Райана аж сердце замерло, сейчас что-то произойдёт, Ланже позовёт его, и душа мраморного стража вернётся! Но когда Жан повернулся резко к Райану, вид его был суровым и усталым.
– Ты должен помочь ему, – не дал высказаться Жану первым Райан, – ему не хватает энергии жизни, Джулиан давно не появлялся здесь, и всё у меня тут рушится, покрывается невидимой паутиной, медленно двигаясь к тлению. Достучись до него, призови назад из мёртвых садов мрака обратно в жизнь, ты, как творец лишь способен пробудить в нём эту искру жизни!
Жан долго смотрел на Райана, не моргая, и этот сосредоточенный взгляд со скрытыми эмоциями не сулил ничего хорошего, это Райан уже давно изучил. – Это вы с Джулианом создали этого вампира, ему не нужна моя жизненная сила, я давно уже потерял власть над этой скульптурой, честно говоря, я даже её не узнаю, когда я в последний раз видел её, в ней ещё не было так много Джулиана. Сейчас мне кажется, что передо мной Джулиан, просто впавший в некую ритуальную кому. Райан, ты воистину алхимик, но ты создал что-то, не вписывающееся даже в мои понятия гармонии жизни и анти-жизни.
– Да, я создал сам эту гармонию, – хвалился Райан, он сейчас был творцом этой скульптуры, а не Жан. – Я отыскал ключ к разгадке вечной красоты, я соединил твои понятия жизни и смерти в это воплощение всех идеалов, это что-то выше человека, что-то выше произведения искусства, я иду против физики, я иду против божественных заповедей, я иду против космических законов. Жан, ты не можешь позволить разрушить этот феномен, который не вписывается ни в одни рамки материальной жизни. То, что я пытался сейчас описать смертными словами – ничто, но ты же сам знаешь, ты же сам чувствуешь эту голую гармонию, этот творческий огонь, этот холодный лёд вечной красоты, это не может погибнуть под слоем твоего бессильного мрамора!
– Нет, Райан, – ответил спокойно Ланже, – ты сам сказал, что ты создал это. Ты – творец, ты знаешь, как исправить это сломанное состояние и вернуть Джулиана из пустоты, я отказываюсь вмешиваться в твои божественные замыслы. Райан, я никогда не создаю что-то настолько прожорливое, что готово сжирать жизни целиком. Мои скульптуры дают возможность заглянуть в обе стороны жизни и смерти, и когда этот опыт сливается в одно единство, тогда и случается катарсис, тебя торкает, и скульптура становится символом твоего принятия мира, принятия себя, принятия дуальности природы. В моих скульптурах – загадки и отгадки жизни и смерти, это и есть смирение и осознание вечности. Райан, то, что ты делаешь сейчас с Джулианом, противоречит изначальной идее этой скульптуры. Не бывает вечной красоты без вечного уродства, не бывает!
– Бывает, – поправил его Райан, – если ты вовремя остановишь время и выберешь, когда начинается твоя вечность. Жан, я – творец, и я знаю, когда остановиться. Я познал тайну и жизни и смерти, я познал тайну и красоты и уродства, всё готово к исполнению моей миссии, только осталось соединить энергии жизни и смерти. Мы должны вернуть Джулиана к жизни, мы должны это сделать вместе.
– Да, вы должны это сделать вместе. Но с Джулианом, – ответил ровным тоном Ланже, демонстративно глянув на часы, с явным намёком, что ему пора бежать. – Только не скорми Джулиана целиком этому мраморному демону, – посуровел вдруг Жан, проведя рукой по застывшему в отрешённости лицу скульптуры. – Райан, я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. И Джулиан тоже. Но ты – творец, это – твой сценарий, это – твои актёры, это – твои пешки, но я умываю руки, что бы ты там ни задумал.
Последняя надежда Райана рухнула, когда он наблюдал за трусливым уходом Жана. Он не поможет ему, но видимо это было уже невозможно, Жан Ланже уже не был создателем этой скульптуры. Но теперь Райан чётко осознал, что без Джулиана его миссия провалится. И ему остаётся только ждать, когда тот созреет на свой последний шаг. Ничто не могло уничтожить его идею, она сметала всё на своём пути, она уже давно обрела форму и отбросила тень, дело оставалось за малым. Ему нужен живой Джулиан, и когда он вернётся в его объятья, всё и завершится. Конец, ведущий к новому началу.
Теперь каждый день он проживал в ожидании того момента слияния, когда Джулиан вернётся. Он знал, что этот момент настанет, и ему ничего не оставалось, как терпеливо ждать. И он даже смирился с этим, ждать было не так уж и болезненно, если не заглядывать в мёртвые глаза мраморной скульптуре, если не прекращать верить, что ещё не поздно оживить эту гармонию. Теперь ожидание было смыслом его жизни. Он знал, что может в любой момент отыскать Джулиана и убедить его вернуться, но он знал, что это не сработает, пока сам Джулиан не осознает свою готовность. Иначе они снова будут конфликтовать, он будет давить на Джулиана, и тот его будет раздражать своими темпераментными истериками и вспышками хаотичного беспорядка, пока они вновь не разругаются. И тогда уже точно окончательно. Нет, терпение приносит спасение.
Конечно, он не переставал надеяться на то, что Джулиан явится на открытие выставочного зала Жана Ланже в его галерее, к которому он особенно тщательно готовился. Творчество этого скульптора было ключевым в его жизни, и он хотел максимально отобразить то, что он испытывал перед работами этого гения, этот дух жизни и смерти в гармоничной интерпретации. Но даже это он делал как будто на автомате, хотя и осознавал значимость этого момента, это был символ его очередного триумфа, его последним этапом перед тем, как ступить на путь вечности. Осталось только дождаться, осталось только не прекращать верить. Он
