От силы восемнадцать минут. И я убеждаюсь, что Березин тогда в спальне мне говорил всё слово в слово.
Я сгрызла себе все ногти, пока считала секунды пребывания Стеллы в квартире.
Посчитала в уме, сколько времени потребуется пьяному Игорю спустить штаны, наспех нагнуть эту сучку и аккуратно всё застегнуть.
Не успел бы!! Даже с её помощью.
Немыслимое облегчение.
А какая услада для ушей слышать оскорбления в адрес этой твари. Он ей вслед ещё целую минуту кричал, какая она шалава.
— Мышонок? — боязливо спрашивает он, нажав на стоп.
Трясётся аж. Переживает.
— И за грудь не лапал? — щурю глаза.
Березин стягивает губы в одну линию и нервно тормошит свои мокрые волосы.
— Я не помню. — мотает сокрушённо головой. — Но я бы не сделал этого!!! — вкладывает мои пальцы в свои и оставляет на них быстрые поцелуи. — Прошу, поверь!
— Я верю, но…
— Но? — выжидательно надо мной нависает.
— Больше никакого алкоголя, Игорь. Это моё условие.
— Никакого! Вообще ни капли! Даже колу пить не буду! Только вода и компот! — ударяет себя в грудь.
— Не жди, что я сразу оттаю… мне жить не хотелось…
Его лицо меняется, и он вновь показывает ту же боль, что была перед моим приходом.
— Прости меня… — шепчет он, вставая на колени и кладя голову мне на ноги.
— И ты меня прости… — нежно тереблю его за ухо и подушечкой пальца стираю дорожку воды на его шее.
— Можно я малыша поцелую? — бубнит мне в живот.
Пока я удивлённо вытягиваю лицо, он уже нагло расстёгивает мне куртку и лезет головой под кофту:
— А то вдруг опять побьёшь!
— Я… я не… — гноблю себя за содеянное.
— Я знаю, любовь моя… я шучу. — трепетным движением прикасается губами к пупку и на своём тихом тарабарском языке признаётся нашему ребёнку в любви.
— Алис? — приподнимает голову.
— Мм? — вырисовываю ему кружочек на виске.
— Переедем в дом. Я ненавижу эту квартиру.
Торможу, переваривая информацию.
— Да, у нас есть дом. — добавляет Игорь, видя моё промедление. — И да, въедешь туда уже Березиной. И да, купим большую собаку. — открываю рот, чтобы уточнить, но меня перебивают. — И ещё оформим комнату тебе под рисование.
— А как же…
— Чуть-чуть поработаешь и начну зарплату отбирать!
— А я папе Барсову пожалуюсь. — ухмыляюсь я.
— Папе Барсову? — выгибает он бровь.
— Ты всё пропустил! — зажимаю ему нос, чтобы дышал через рот. — У меня скоро связи будут покруче, чем у тебя, Березин!
— Хм… — коварно улыбается он и облизывает мне руку. — Может договоримся?
— Иди мойся. — смеюсь я. — И забронируй номер в отеле. Я спать хочу…
— Будет сделано! — прикусывает меня за мизинец повеселевший мужчина и послав мне многозначительный любовный взгляд, насвистывая под нос песню, убегает обратно в ванную.
Провожаю его счастливым взглядом, стираю с флешки, а заодно из памяти эту злополучную запись, и отправляю маме Березина смс:
«Жить будет.»
ЭпилогИГОРЬ.
— Сёма, отдай папе, пожалуйста, эти бумажки, они мне очень нужны! — расцепляю шаловливые пальчики сына и в панике ищу замену своим чертежам. — О, смотри-ка, какая яркая папочка, думаю, дядя Ян не будет против, если ты нарисуешь ему картинку, да? Скорее-скорее, он с ума сойдёт от радости, когда увидит твоего синего трактора!!
— Положи на место, Семён. — сердито бухтит его крёстный. — С моего стола брать ничего нельзя. Это понятно, Березин? — властно гипнотизирует непоседу Барсов.
— Неть! — обижается мой мальчуган и капризно надувает губы. — Низя! — ругает его пальчиком. — Трактор! — настаивает на своём и тянет руку к манящей синей папке с документами.
— Семён… — летит в ход угроза от дяди, и сын неохотно отпускает желаемое.
— Иди ко мне! — подхватываю детёныша на руки, целую его в макушку и усаживаю к себе на колени. — Вот здесь можешь порисовать! — роюсь под столом в плетёной корзине с мусором и нахожу ненужный смятый листок. — Нарисуй дядю Яна! Можешь с рогами и хвостом!
— Гошан… — тихий рык сбоку.
Зыркаю на друга победным взглядом и погладив Сёму по голове, возвращаюсь к проработке своей отчётной докладной.
— Генетика — жестокая штука. — хмыкает Ян, поглядывая на свою карикатуру. — Просто маленький бесёнок…
— Как будто ты был другим в три года! — заходит в зал совещаний Марк Миронович и позволяет после себя войти ещё нескольким своим менеджерам.
— Деда!! — спрыгивает с колен Сёма, увидев своего любимого героя.
— Давай-давай-давай!! — подгоняет он внука, расставляя руки в стороны. — ОПА! — подбрасывает пацана в воздух и ловко сажает к себе на плечи. — Ты ведь сходил на горшок? — на всякий случай уточняет он, прищуривая один глаз.
— Два раза! — хвалится парень, улыбаясь во весь рот. — Как папа! — сдаёт меня с потрохами негодник.
— Чего ты лыбишься? — кошусь я на угорающего Яна, пока генеральный тискает Сёму. — Тебя это тоже скоро ждёт! — ехидно приподнимаю уголок губы.
— Девочки какают бабочками, ты не знал? — появляется перед нами Гена, занимая своё место за столом.
— И скрывают это до свадьбы. — поддерживает его Павел из бухгалтерии, но теряет весь энтузиазм, когда встречается с предостерегающим взглядом Яна.
Друг личные темы с посторонними не обсуждает. А тут на его сокровище замахнулись. Будущую дочку.
Он и так всегда обтянутый копьями был, а как Мила забеременела, так вообще огненный круг вокруг семьи очертил.
Понимаю его.
После свадьбы они с женой много раз пытались зачать ребёнка, но почему-то не получалось. Врачи советовали укреплять Миле здоровье и меньше утруждать свой организм, так что последние два года Барсовы устроили ей долгосрочный отпуск, и Ян возил её по самым удивительным местам, лишь бы отвлечь трудягу от любимой работы.
Со стороны это казалось маниакальным, но только близкие знали, насколько Ян переживал о здоровье своей женщины, виня себя в той аварии, куда они вместе угодили.
Всё-таки ради Милы он готов на всё. И это видно.
Рад за них. Прям до глубины души рад.
Я всегда шёл с Яном плечом к плечу.
Между нами нерушимое братское родство, хоть мы и разной крови.
