— Смотри, вон тот ручей, — говорит Рэдхорс.
Его напарник, детектив Миллер, не реагирует. Он читает газету. Гудят турбины. Неприятный рокочущий звук.
— Выпустили шасси, — вместо ответа произносит Миллер.
Самолет попадает в зону турбулентности и резко падает футов на шестьдесят. Рэдхорс еле сдерживает вопль и оглядывается. Похоже, больше никто не встревожен.
Лайнер выравнивается.
Рэдхорс разжимает кулаки и, когда гаснет надпись «Пристегните ремни», идет в туалет, встает на стульчак, отключает датчик задымленности, достает сигареты и курит.
Кода. Два года спустя — Оксфорд
Ряды велосипедов. Квадратный двор засыпан листьями. Пустая лодочка плывет по Червеллу. Семь утра. Большинство студентов еще спит. А мне надо уже быть на ногах. У меня есть дело. Я учусь по самой сложной программе во всем университете. Бакалавр по специальности «гражданское право». Трехгодичный курс права за один год. Нужно внести окончательную правку в мою работу перед встречей с научным руководителем. Но сначала завтрак и новости. Я иду к привратнику и приношу оттуда в общую комнату газеты. Пять британских широкополосных газет, пять таблоидов, две американские газеты: «Уолл-стрит джорнал» и «Ю-Эс-Эй тудэй».
Кофе, пшеничная лепешка, сливочный варенец.
Так… Что пишут?
Нахожу нужное на четвертой странице «Ю-Эс-Эй тудэй».
Последствия сделки о признании вины.
В Колорадо ни для кого не секрет, что окружной прокурор был настолько снисходителен по отношению к Малхолландам, насколько ему позволяли полномочия. Более того, эксперты, следящие за судом по делу об убийстве Виктории Патавасти, хвалили группу адвокатов Амбер Малхолланд за то, что те заставили окружного прокурора признать ее вину в связи с совершением тяжкого убийства второй степени с ограничением ответственности в связи с предполагаемым совершением преступления по личным мотивам. Однако Амбер вряд ли грозит досрочное освобождение ранее, чем истечет срок условного заключения — двадцать лет. Ее муж тем не менее избежал срока тюремного заключения за мошенничество и хищение.
«Ю-Эс-Эй тудэй», страница четыре. Пять колонок.
И это всё. Всем плевать.
Еще бы, ведь есть рыба и покрупнее! Молва о президенте Клинтоне, очередной сексуальный скандал. Новый договор ИРА о прекращении огня вступил в действие.
Даже в Денвере эта история не наделала особого шума. Об убийстве Джон Венет Рэмси в свое время все газеты кричали на первых полосах. А немного позже будут также кричать о кошмарном происшествии на южных окраинах, в школе под названием «Колумбина». Что же касается Малхолландов, убийства Патавасти и перестрелки в бальном зале, то ими на данном этапе СМИ сыты уже по горло. Кстати, об этой перестрелке теперь можно разве что сочинять легенды: здание «Истман» было снесено с целью строительства на его месте кондоминиумов.
Я закрываю газету, откладываю ее в сторону. Зевая, потягиваюсь, встаю, выхожу из общей комнаты и отыскиваю ключ от велосипеда. Сажусь в седло и качу по Файфилд-роуд.
Наконец-то все кончено. Дело сделано. С меня взятки гладки.
Пройденный этап.
А насилие, жестокость — они были и будут. Только наивный юнец считает, что со злом можно покончить навсегда.
Денвер возник на крови: местные жители, шайены, были перебиты у ручья Сэнд-Крик, юдолью слез обернулась привычная жизнь в горах для индейцев команчи и юта.
Дело Патавасти закончено, инцидент в бальном зале закрыт, расследование не доведено до конца, и все это в скором времени будет предано забвению.
Никого это не должно удивлять.
В конце концов все песни минувшей истории будут утеряны в глубинах времени. И великие потоки памяти станут так же невидимы, как и реки забвения.
