Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
[3]. Рассмотренная отрицательность составляет поворотный пункт в движении понятия. Она есть простая точка отрицательного соотношения с собой, наивнутреннейший источник всякой деятельности, живого и духовного самодвижения, диалектическая душа, которую все истинное имеет в самом себе и через которую оно только и есть истина; ибо единственно лишь на этой субъективности покоится снятие противоположности между понятием и реальностью и их единство, которое есть истина. Второе отрицательное, отрицательное отрицательного, к которому мы пришли, есть указанное снятие противоречия, но оно столь же мало, как и противоречие, есть действие некоторой внешней рефлексии, а представляет собой наивнутреннейший, наиобъективнейший момент жизни и духа, благодаря которому имеет бытие субъект, лицо, свободное. Соотношение отрицательного с собой самим должно рассматриваться как вторая посылка всего умозаключения. На первую посылку, если пользоваться определениями «аналитическое» и «синтетическое» в их противоположении друг другу, можно смотреть как на аналитический момент, так как непосредственное здесь непосредственно относится к своему другому и поэтому переходит в него или, лучше сказать, перешло в него; она аналитична, хотя, как уже было упомянуто [см. выше, стр. 240], это соотношение как раз поэтому также и синтетично, так как оно переходит именно в свое другое. Рассматриваемую теперь вторую посылку можно определить как синтетическую, так как она есть соотношение различенного как такового со своим различенным. Подобно тому как первая посылка есть момент всеобщности и сообщения, так вторая посылка определена через единичность, которая ближайшим образом соотносится с другим исключающе и как существующая особо и разная. В качестве опосредствующего отрицательное выступает потому, что оно заключает в себе себя само и то непосредственное, отрицанием которого оно является. Поскольку эти два определения берутся как внешне соотнесенные по какому-либо отношению, оно (отрицательное) есть лишь опосредствующее формальное; как абсолютная же отрицательность отрицательный момент абсолютного опосредствования есть то единство, которое представляет собой субъективность и душу[124].
В этом поворотном пункте метода течение познания возвращается вместе с тем обратно в себя само. Эта отрицательность есть, как снимающее себя противоречие, восстановление первой непосредственности, простой всеобщности; ибо другое другого, отрицательное отрицательного непосредственно есть положительное, тождественное, всеобщее. Это второе непосредственное есть во всем ходе развития, если вообще угодно считать, нечто третье по отношению к первому непосредственному и к опосредствованному. Но оно есть также третье и по отношению к первому или формальному отрицательному и к абсолютной отрицательности или ко второму отрицательному; а поскольку то первое отрицательное есть уже второй термин в развитии всего процесса, то можно считаемое третьим считать также и четвертым и вместо того, чтобы принимать абстрактную форму за троичность, принимать ее за четверичность; отрицательное или различие принимается в этом случае за нечто двойное. Третье (или четвертое) есть вообще единство первого и второго моментов, непосредственного и опосредствованного. – То обстоятельство, что оно (третье) есть это единство, равно как и то, что вся форма метода представляет собой троичность, есть, правда, всецело поверхностная, лишь внешняя сторона способа познания. Однако опять-таки как бесконечную заслугу кантовской философии[125] следует рассматривать даже и то, что она указала хотя бы только на эту сторону, и притом в более определенном применении (ибо сама эта абстрактная числовая форма была, как известно, выдвинута уже очень рано, но чуждым понятию способом, и потому эта мысль не имела последствий). Умозаключение, которое тоже тройственно, всегда признавалось всеобщей формой разума, но отчасти оно считалось вообще совершенно внешней формой, не определяющей природы содержания, отчасти же ему недостает существенного диалектического момента, отрицательности, так как оно в формальном смысле сводится лишь к рассудочному определению тождества; но этот момент появляется в троичности определений, так как третье есть единство двух первых определений, последние же, ввиду того что они суть разные, могут находиться в единстве только как снятые. Формализм, правда, тоже завладел троичностью и придерживался ее пустой схемы; поверхностность, скандальность и пустота современного философского так называемого конструирования, состоящего не в чем ином, как в том, чтобы повсюду наклеивать эту формальную схему без понятия и имманентного определения и пользоваться ею для расположения материала во внешнем порядке, сделали указанную форму скучной и приобрели ей дурную славу[126]. Но из-за безвкусности этого употребления она не может потерять своей внутренней ценности, и все же нужно высоко ценить то, что на первых порах был найден хотя бы непостигнутый в понятиях облик разумного.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
