— Там доставка цветов. Расписаться нужно.
Бедный парень. Быстро прошла к двери. Нет, не он — другой. Я расписалась, но букет брать не стала. Попросила прочитать записку. Мне прочитали — «Приношу свои извинения. Собеседование завтра в десять». А розы красные и тоже штук двадцать пять.
— Спасибо. Цветы унесите. У меня на розы страшная аллергия. Боюсь — придется скорую вызывать.
В своей комнате задумалась, что же мне теперь делать? Не пойду, позвоню с утра его секретарю и скажу, что больше не являюсь соискательницей на вакантную должность по причине неуверенности в своих способностях. Так не делается и тут уж как пойдет. Или уволят, или отстанут. Посмотрим.
Наутро, придя на работу, так и сделала. Вежливо попросила отменить собеседование, объяснила причину. Стала ждать, что будет дальше. Дальше за мной прислали машину, и водитель попросил не задерживаться. Я работала с клиентом, и он дал мне время закончить с ним. Проверив еще раз договор, я пригласила мужчину в пустовавший возле кассы коридор и объяснила, что никуда не поеду. Если это мое решение неприемлемо, то я готова уволиться хоть сегодня. Он уехал.
Меня никто ни о чем не расспрашивал, просто поглядывали, не понимая, что происходит. Я же понимала, что уже почти уволена, и соображала где взять те сто шестьдесят тысяч, которые успела истратить. Остальные деньги, отложенные на мебель, я готова была вернуть хоть сейчас. Что-нибудь придумаю, на крайний случай, пущу жильцов в комнату — пару студенток, например. А работы в городе полно. В банковскую систему мне не дадут устроиться, скорее всего. Но грамотный финансист нужен не только в банке. Побегаю, поищу, со временем найду что-нибудь обязательно.
Написала заявление об увольнении, чувствуя при этом непонятно что — то ли облегчение, то ли отчаянье. Все катилось под откос так быстро, что некогда было толком сообразить, что и почему так-то? Было обидно потому, что я считала, что не заслужила все эти катаклизмы. Я, наоборот — должна бы получить передышку после развода и мистики той непонятной.
Когда в помещение быстрым шагом ворвался сам Роман Львович, молча подала ему заявление об увольнении и пообещала вернуть кредит завтра.
Он стоял в расстегнутом пальто перед моим столом, и я встала так же — напротив. Видно было, что он сдерживается из последних сил, чтобы не наорать на меня. Эта экспрессия не была понятна, и мое возмущение всем происходящим стерло даже малейшее воспоминание о субординации, а заодно убило всякий страх перед начальством. Я тоже закипала. Он выдавил из себя:
— Быстро одевайтесь. Нам нужно поговорить и лучше делать это не здесь.
— Я с вами никуда не пойду. Я вас элементарно боюсь, потому что вы приняли меня за кого-то вам враждебного. Силком вы меня не потащите. Наказания по работе не боюсь — я почти уволена. Да и не сделала я ничего плохого. И-и… вы совершенно не умеете себя вести. Не пойду, — подытожила решительно.
Он развернулся, прошел в кабинет нашей начальницы. Я шлепнулась на попу и уставилась на дверь. Через минуту Леонидовна вышла оттуда, а меня почти волоком, за руку оттащили в ее кабинет. Он закрыл дверь, потом выглянул, очевидно, проверяя, не подслушивают ли. Это выглядело глупо, по-детски. Никто не рискнет, даже и не подумают.
— Ты думаешь, что мне больше делать нечего, как бегать за тобой? Ты же понимаешь, что у меня нет выбора. Или появились более интересные варианты? Я готов выслушать, кто это. Возможно, действительно, это станет убедительной причиной и отец согласится. Но ведь нет же никого, я прав? — нес он непонятно что.
Сразу вспомнилось, что он что-то знает обо мне — новой. Может, все-таки принял за другую? Так нет же — мои паспортные данные уж точно были ему известны…
— И что с того? Будет, значит. Не проблема, — обтекаемо возразила я. Пусть говорит — может хоть что-то прояснится.
— Я не сомневаюсь. Чего ты хочешь тогда от меня, каковы условия?
— Оставить меня в покое и дать спокойно работать.
— Я задал вопрос.
— А я ответила.
— Ты понимаешь, что я могу заставить отвечать? Просто тяжело будет потом постоянно тратить на это силы. Дай координаты родни, мы оговорим все условия. Я согласился на ультиматум отца и обещаю, что они будут более, чем приемлемы для тебя. И я умею себя вести, если меня не доводят.
— Я вчера никого не доводила.
— Я извинился. Ненавижу, когда на меня давят.
— Это я на вас давлю?
— Отец… А ты появилась там и открылась. Да еще и это платье… Понятно, что вы с ним готовились заранее. Или станешь отрицать?
— Стану! — Ничего не прояснялось, а его «тыканье» и непонятные обвинения выводили меня из себя. — На фиг вы мне не нужны, что бы вы ни думали. У меня на вас нет никаких планов, ни малейших. Я могу и вашему отцу сказать об этом, хоть сейчас! Я здесь работаю, и просто пришла на корпоратив — имею право. И вы там не один были, там куча мужиков была! Какой, к черту, ультиматум? С чего вы взяли, вообще? Потому, что я посмела взглянуть на вас?
— Я был там один. Отец не в счет. А Стас приехал только вчера. Так что объектом твоего интереса мог быть только я.
— А вам не приходило в голову, что я не знала о вашей исключительности? Или у вас мания величия? Корона не жмет? Я поклянусь чем хотите, что не хотела ничего такого. Я вообще не знала кто вы. Я в поиске еще, если хотите знать, — все так же наугад двигалась я в разговоре.
— В этом медвежьем углу я — единственный вариант для тебя. Достойный, во всяком случае.
— И в чем же ваше достоинство, не скажете? Вы орете на меня, обвиняете непонятно в чем. Вчера вообще — практически облили презрением. Что вам вообще после этого нужно? Что я должна сделать, чтобы вы отстали?
— Я не буду разговаривать с тобой. Дай адрес родственников.
— У меня нет родственников. Если вы наводили справки обо мне, то должны знать об этом. Все умерли.
— Что — все сразу? Дедушки, бабушки, родители, братья?
— У меня нет никого.
— Откуда ты? Мне известен твой род? Я жду. Мне надоел этот беспредметный разговор. Откуда ты родом?
— Из Вилюйска.
Он задумался. Походил по кабинету, достал мобильный.
— Алексей, мне срочно нужно знать, кто из лесовиков живет в районе Вилюйска? Есть одна представительница… Фамилия по мужу… Человек… Да, представь себе — красавчик… Твоя девичья? Быстро.
— Кузнецова.
— Кузнецовы в Вилюйске. В той глухомани все может быть. Жду… Что, готово? Как — нет? А вариант, что скрываются? Тогда я не понимаю… Алексей, проверь людей, просто людей. Сколько там того Мухосранска? Жду.
— У нас хороший город, не хамите. И с чего вы взяли, что я та, кто вам нужен?
— С того. Поехали, подождем в кафе. Поедим заодно, я не завтракал сегодня, а уже время обедать. Не упирайся, пожалуйста, тебе тоже нужно закрыть этот вопрос. Может, сейчас все и разрешится к нашему обоюдному удовольствию.
